Снов осколки (СИ)

Арсений посмотрел на него, затем снова в небо и согласился с парнем. Он не видел их, не помнил, что видел когда-то ночное небо, усеянное звёздами. Вспомнились другие вещи, но пока что Арсений не спешил с этим, не хотел портить момент и тишину между ними. А ведь здесь, действительно, почти тишина; звуки автомобильных двигателей практически не слышатся, и от этого только лучше.

Антон отошёл, лёг на спину и подложил руки под голову, Арсений сделал тоже самое, пристроившись рядом. Какое-то время они молчали, смотря вверх, иногда Антон указывал на созвездия и называл их названия, Арсений с интересом слушал всё, что он говорил, наслаждаясь его приятным голосом и теплом от тела рядом.

Внезапно он приподнялся на локте и сказал:

— Всё кажется лучше, чем реальность.

— Что ты имеешь в виду? — полюбопытствовал Антон.

Арсений сел по-турецки, сделал глубокий вдох, посмотрел в небо и только потом ответил, обведя рукой небо над головой:

— Всё это. Я словно сплю. И это — один реалистичный сон.

— Ты прав, — Антон сел напротив него. — Я тоже.

— Что тоже?

— Я тоже сплю, Арсений, — он протянул ему руку, и тот дрожащими пальцами коснулся его ладони. Антон протянул вторую, сцепил с ним руки в замок и продолжил: — Мы засыпаем в разных мирах, чтобы встретиться здесь и прожить один день, пока в наших реальностях проходят не одни сутки. Но это мой мир, Арсений, в котором я уже не надеялся тебя встретить, как и в твоем, пока не погиб там.

Антон на время сделал паузу, смотря в глаза парня, наверное, проверяя, верят ему или нет. Но Арсений молчал и ничего не говорил. Словом, он и не удивлялся, а будто вспоминал то, что знал.

— У нас разница не в сто лет.

— Да?

— Да. Просто в этом мире, можешь назвать это параллельной вселенной, время течет иначе, всегда с такой разницей.

— Откуда тебе это известно? Я же сам ничего не знаю.

— Ты знаешь, — длинная пауза и глубокий вздох. — Мы оба знаем.

***

Пожалуй, на этот раз Арсений бы продолжил долго спать, во сне слушая Антона; тот словно озвучивал все его мысли из реальности, придавая им правдивость. Там же Арсений просто не помнил.

Его разбудил Дима. Друг стоял возле кровати, скрестив руки на груди.

— Сколько времени? — спросил Арсений.

— Половина девятого.

Арсений сел и потёр виски. Парень поправив плед, и рисунок полетел на пол. Дима его поднял и мгновенно замер. Его лицо отразило волнение, смешанное с удивлением. Кажется, друг увидел… знакомого? Глаза распахнулись сильнее, а затем он перевёл взгляд на друга и тихо, дрожащим голосом, спросил:

— Арс, это тот самый Антон?

— Да. Я же тебе говорил, что нарисовал его после первого сна, — Арсений свесил ноги с кровати.

— Вот теперь я точно верю.

— В смысле?

Дима долго молчал, и эта тишина не понравилась Арсению сразу. В ушах зазвенело, а перед глазами всё потемнело, когда он поднялся на ноги и сделал шаг вперёд к Диме. Тот, не открывая взгляда от портрета, таким же голосом проговорил:

— Антон Шастун, родился и прожил семнадцать лет в городе Воронеж, — он посмотрел на Арсения, наткнувшись на его ошарашенный взгляд; парень испытывал напряжение, а когда Дима продолжил, то едва не упал, — где и умер восемь лет назад.

— Ч-ч-его? — заикнулся Арсений. — Ты его знал?

Томной вздох и пронзительный взгляд.

— Да, это погибший брат моего друга.

Эти слова разрезали полог тишины, отразились от стен и врезались в голову Арсения. Он сел обратно на кровать, спрятав лицо в руках. Шаткая надежда, что не придётся умирать, рухнула, как этот мир.

========== Глава 6 ==========

Арсений предполагал, предчувствовал, но и подумать не мог, что человек, встречу с которым ждал так долго, погиб раньше, чем ему самому исполнилось восемнадцать. И Антон был бы ближе, может быть, через Диму и его друга удалось бы встретиться с ним, если бы не одно обстоятельство. И Арсений ещё не знал, как это произошло. Боялся спрашивать. Панически бегая взглядом по комнате, он чувствовал, как внутри разрастается дыра, и не мог понять, почему именно такое чувство, ведь заранее знал обо всём.

Дима присел рядом, взял Арсения за руку и попросил его успокоиться, но нервы натягивались сильнее, и вот уже со звуком лопались, как струны, больно ударяя по всем жизненно важным органам. Больше всего болела голова, невидимыми молоточками кто-то колотил по вискам, не думая останавливаться. Может, всё это только от того, что спал? Или проснулся? От чего всё это происходит?

Просто ты умираешь, вот в чём дело.

Дима отложил портрет в сторону, повернулся к Арсению; открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем снова посмотрел на нарисованного Антона.

— Что, как будто покойника увидел?

Дима резко повернулся обратно к Арсению и сказал:

— Знаешь, вообще-то, да!

— Офигеть теперь.

Он взял потрет и передал его Арсению, точнее, впихнул прямо в руки. Молча они смотрели друг другу в глаза, и, наверное, Попов ничего не сказал бы, если друг не спросил:

— И какой он в другом мире?

— Жизнерадостный, улыбчивый, заботливый и добрый, — Арсений даже не задумывался над ответом, слова сами слетали с губ; он приложил портрет к груди и охватил себя руками, — знаешь, он словно светится.