Снова любить

— Мы нашли друг друга, мой милый ягненочек, — сказал он. — Разве мы не можем начать все снова? Боги опять соединили нас.

— Зачем? — прошептала она.

Он запрокинул ее лицо. Его губы были теплыми и очень мягкими, и когда поцелуй проник в нее, сердце Кейлин разорвалось пополам. Она все еще любила его! Хуже — она любила Аспара тоже! Что ей делать? Не найдя ответа, она обняла его за шею.

— Я не знаю теперь, что правильно, а что нет. — Она была совершенно растерянна. — О, Вульф, прекрати! У меня голова расколется от этих мыслей.

— Не знаешь! — воскликнул он. — Скажи, что не любишь меня, Кейлин Друзас, и я сейчас же помогу тебе бежать из виллы Максима. Я покину Константинополь, и ты больше никогда не увидишь меня. Может быть, так даже лучше. Ребенка мы потеряли, а жизнь, которую ты нашла в Византии, в большей степени устраивает тебя. Здесь не дикая Британия, ягненочек. Ты знаешь, нас ждет суровая судьба по возвращении в Британию. — Но несмотря на свои слова, он не разжимал объятий, не в состоянии расстаться с ней.

Кейлин молчала, казалось, целую вечность, а потом произнесла:

— Ребенок, может быть, еще жив, Вульф. Я почему-то чувствую это. Что же мы за родители, если даже не попытаемся найти его?

— А как же Флавий Аспар? Человек, за которого ты должна выйти замуж? — спросил он. — Было ли между вами такое, из-за чего ты могла бы остаться здесь, с ним?

— Многое связывает нас, — ответила она тихо. — Больше, чем ты можешь представить себе. Я много теряю, возвращаясь с тобой в Британию, Вульф Айронфист, но там наши земли, которые Антония, конечно, присвоила себе. Там есть надежда найти нашего ребенка. Земля немало значит для меня. Любовь Аспара, однако, значительно перевешивает это чувство. Наш ребенок — вот что склоняет чашу весов в твою пользу.

Однажды, теперь кажется, что это было так давно, мы взяли на себя супружеские обязательства. Наш брак не был бы признан властями здесь, в Византии, если бы я предпочла Аспара тебе. Нас не венчали в их церкви. Но клятвы, которые мы дали друг другу в нашей стране, священны, и я не нарушу их теперь, когда знаю, что ты жив. Я принадлежу к семейству Друзас Кориниум, а мы уважаем наши обязательства не только тогда, когда это удобно, но всегда.

— Мне не нужны одолжения, — сказал он обиженно. Кейлин улыбнулась ему:

— Нет, Вульф Айронфист, тебе не нужны одолжения, но ты мой муж, если не хочешь здесь и сейчас же отречься от клятвы, которую мы дали друг другу в доме моего деда в ту осеннюю ночь. Однако помни: отказываясь от меня, ты отказываешься от нашего ребенка.

— Ты уверена в том, что говоришь, ягненочек?

— Нет, не уверена, Вульф Айронфист, — призналась она откровенно. — Аспар дорог мне. Я люблю его и причиню ему боль тем, что уеду, но я люблю тебя тоже, и у нас есть ребенок.

— А что, если мы не найдем его? — спросил он.

— Тогда у нас родятся другие дети, — сказала она мягко.

— Кейлин, — прошептал он, — я хочу любить тебя так, как мы когда-то любили друг друга.

— Это ожидает нас, не так ли? — ответила она. — Двери загорожены, и никто не побеспокоит нас до утра, но тебе надо снять тунику. О боги! Она мало что оставляет для воображения, и я предпочитаю видеть тебя без нее.

Теперь они, оба нагие, стояли в мерцающем свете ламп. Кейлин смотрела на него во все глаза. Она забыла его, но воспоминания с трудом возвращались к ней. Протянув руку, она дотронулась до серповидного шрама на его груди с левой стороны.

— Это новый, — сказала она.

— Я получил его в школе в Капуе. — Он протянул ей правую руку. — А этот — на весенних состязаниях в Равенне в прошлом году. Меня поймал человек с сетью и, решив, что я в его власти, уже достал свой кинжал. Он умер хорошо, насколько я помню.

Кейлин наклонилась и поцеловала шрам на его руке.

— Ты не должен больше выходить на арену, Вульф. Я потеряла тебя однажды и не хочу снова терять!

— Безопасных мест Нет, — вздохнул он. — Всегда где-нибудь таится опасность, моя любимая. — Затем его большие руки обхватили ее лицо, и он поцеловал ее в губы, в глаза, в щеки. Ее кожа такая мягкая. Она что-то шептала тихонько, откинув голову. Он горячо целовал ее белоснежную шею, чувствуя биение ее пульса. — Я люблю тебя, ягненочек, — пробормотал он. — И всегда любил.

Внезапно в ней вспыхнуло желание. Она начала жадно целовать его, касаясь его тела губами и языком. Она дотронулась ртом до шрама на его груди, и он застонал, как от боли. Кейлин выпрямилась, и они посмотрели в глаза друг другу. Казалось, прошла целая вечность. Они обходились без слов. Протянув руку, она прикоснулась к его члену, нежно поглаживая его. Ее пальцы мягко обхватили и ласкали этот источник жизни.

— Ты лишишь меня мужского достоинства, милая, — сказал он.

— Ты уже не зеленый юнец, — успокоила она, — и мы можем воспользоваться тем, чему я научилась, к нашему взаимному удовольствию.

Встав перед ним на колени, она целовала его живот и бедра, затем, взяв член в рот, ласкала его, пока Вульф не попросил остановиться. Подняв жену на ноги, он жадно поцеловал ее.