Снова любить…

– Что ж, не буду врать. Я взволнована, ведь до этого, как вы знаете, никогда здесь не бывала. Спешу сообщить многоуважаемым зрителям, что для меня честь путешествовать со знаменитой Франческой Перино и ее прекрасной семьей. Моя благодарность безгранична! Спасибо вам, Франческа. Мне бы также хотелось выразить признательность своим родителям, без которых эта поездка была бы невозможна, и членам академии, которые поверили в меня, решив, что никто другой просто не сможет добраться до аэропорта. Спасибо. Спасибо вам всем! Интервью окончено.

– И вам спасибо, мисс Райли. – Фрэнки наводит камеру на себя. – С вами была Фрэнки П. в прямом эфире из аэропорта.

– Ты чокнутая!

– Я, конечно, ужасно разволнована, но спешу разобщить: это так.

– Взволнована и сообщить.

– Да-да, и это тоже.

Наконец нас догоняют дядя Ред и тетя Джейн. Они берут два стакана кофе с собой, и мы отправляемся к выходу на посадку. После нескольких глотков тете Джейн становится немного лучше. Она даже смеется над нашим шуточным интервью.

До посадки остается целый час, и мы с Фрэнки коротаем время, записывая истории про пассажиров в мой дневник. Нашими героями становятся Дуэйн Дюрнштайн, развратный страховой агент, изменяющий жене; Глория Мастерсон, аристократка из Бостона, которая давно оборвала все связи с родными, после того как они отказались признать ее увлечение пуделями и выставками собак; Микки, лопоухий непослушный мальчик шести лет в компании измученной матери. Последний рассказ уж точно основан на реальных событиях, ведь малыша, за которым мы наблюдали, и правда зовут Микки. Очередь на посадку подошла как раз в тот момент, когда мы пытались придумать историю про женщину в вязаном свитере с американским флагом.

– Пошли, – зовет дядя Ред. – Готовы?

Я улыбаюсь. Еще как!

Не успев оглянуться, я оказываюсь на своем месте в самолете, у иллюминатора, в четырнадцатом ряду рядом с Фрэнки. Я внимательно слушаю инструктаж, изучаю памятку пассажиру, предусмотрительно размещенную в кармане сидения. Все вокруг кажется таким непривычным: туалеты, которыми можно пользоваться на высоте больше девяти тысяч километров, бесплатные закуски и даже стюарды. Я смотрю по сторонам во все глаза, восторженно улыбаясь, и, наверное, кажусь окружающим Маугли, воспитанным волками и попавшим на борт самолета прямиком из джунглей.

Тянусь за дневником, чтобы описать все происходящее, но вдруг с ужасом понимаю, что не могу его найти.

– О нет! – Мой пульс резко учащается.

– Анна, что случилось? – спрашивает Фрэнки. – Волнуешься?

– Я оставила дневник на стойке. Доставала билет и забыла его там!

– Уверена? – Фрэнки наспех обшаривает мою сумку.

– Да! Помню, как положила его на стойку, чтобы вытащить билет. – Я готова разрыдаться.

– Не переживай, мы еще не взлетели. – Фрэнки нажимает на кнопку вызова. – Сейчас тебе его принесут.

– Фрэнки, я не могу потерять этот дневник! – Я начинаю задыхаться, а сидящие поблизости пассажиры наблюдают за происходящим с легким любопытством. У меня же истерика. Им что, все равно?

– С вами все хорошо? – уточняет энергичная стюардесса в синей форме. Судя по бейджу, ее зовут Дарси.

– Кто-нибудь может принести фиолетовый ежедневник? – спрашивает Фрэнки. – Моя подруга забыла его на стойке, когда мы стояли в очереди на посадку.

– Постараюсь помочь, – с дежурной улыбкой отвечает Дарси.

– Анна, все будет хорошо. Дыши. – Фрэнки поглаживает меня по руке.

Спустя несколько минут (хотя мне кажется, что прошло уже три дня) Дарси возвращается с дневником в руках.

– Этот? – спрашивает она. – Какой-то пассажир передал его Мэг.

– Да! – Я тянусь через подругу и пассажира, сидящего у прохода, и едва не вырываю дневник из рук стюардессы с аккуратным маникюром. – Спасибо вам! – благодарю я и пролистываю страницы, чтобы проверить, нет ли среди них вырванных, съеденных, залитых чем-нибудь или просто испорченных. Ведь даже за такую непродолжительную разлуку с моим сокровищем могло случиться что-нибудь ужасное.

– Полегчало? – уточняет Фрэнки.

– Да. Ты не представляешь насколько.

– Вообще-то, представляю. Если бы я потеряла хоть один диск с фильмом из своей коллекции, разволновалась бы не меньше. – Она улыбается и, вставив наушники, включает двойной концертный альбом Helicopter Pilot, который мы загрузили в iPod вчера.

Я поворачиваюсь к иллюминатору. Дневник так и лежит на коленях. Больше я его ни за что не выпущу из виду.

Посреди полета я вдруг отрываюсь от созерцания видов и понимаю, что за все это время не испытала ни одного из описанных папой симптомов. Меня не тошнит, руки и ноги не потеют, сердце не стучит как бешеное, да и костяшки не белеют. Я веду себя, как совершенно нормальный человек. Конечно, за исключением того происшествия с дневником. Но это была случайность, и все, к счастью, быстро разрешилось. Подо мной желто-зеленым лоскутным одеялом проплывают пейзажи Центральной Америки: реки, озера и горы, мелкие, словно зубья расчески.