Снова любить…

Я машу Фрэнки. Она по-прежнему сидит неподвижно и смотрит в нашу сторону, видимо, дожидаясь, пока я подойду.

– Увидимся вечером? – спрашивает Сэм.

– Может, мы даже зайдем выпить смузи. Ну или просто выберемся ночью.

Он обнимает меня, целует в губы и в лоб, а потом уходит. Я не могу сдержать улыбки.

Возможно, я уже влюбилась в него. По уши.

Судя по разбросанному на ступеньках мусору, вечеринка постепенно перекочевала на задний двор, а потом и на пляж. Я пробираюсь к Фрэнки через завалы пустых бутылок и одноразовых тарелок. Она сидит, подперев голову рукой, и прижимается к перилам. Кажется, не я одна сегодня совсем не спала.

– Привет, – говорю я в ожидании, что она заметит разительную перемену. – Чего ты тут…

– Ты… – Фрэнки не двигается, а в ее голосе нет и намека на радость. – Держись от меня подальше.

– Фрэнки, ты о чем?

Я пытаюсь вспомнить, чем могла ее обидеть, но ничего не приходит на ум. Когда мы с Сэмом ушли, она была в полном порядке. И вообще, разве не Фрэнки все время подбивала меня поскорее расстаться с ненавистным «булыжником»?

– Да что с тобой случилось?

Фрэнки встает и смотрит на меня. Ее лицо, как и голос, не выражает никаких эмоций. По щекам размазалась тушь. У меня сжимается сердце.

– Да что такое? Это из-за Джейка? С ним что-то случилось? Он тебя обидел?

Фрэнки уверенно стоит на ногах, смотрит не мигая, дышит ровно и спокойно. В глазах отражается нечто большее, чем просто злость. Это не боль. И не беспокойство.

Я видела ее такой лишь однажды, в вестибюле больницы, когда врач вышел к нам в сопровождении священника и сообщил, что Мэтта не удалось спасти. Тогда тетя Джейн упала в обморок, дядя Ред вцепился в пакет с вещами сына и все время кричал: «Нет! Нет! Нет!» А Фрэнки сидела, смотрела на родителей с тем же выражением и беззвучно плакала.

– Фрэнки, поговори со мной. Что-то произошло на вечеринке? Что случилось? Мне позвать кого-нибудь? – тараторю я дрожащим голосом. Кажется, стоит коснуться Фрэнки, и она рассыпется в прах. Я тут же жалею, что Сэм ушел. – Пожалуйста, поговори со мной.

Я набираюсь смелости и кладу руку ей на плечо. В этот момент словно срабатывает какой-то невидимый переключатель. Фрэнки вздрагивает и возвращается в свое тело (где бы она ни блуждала до этого). В ее глазах – чистая ярость. Лицо краснеет, и подруга начинает трястись. Она словно сражается с чем-то, чего я не понимаю.

– Поговорить с тобой? Поговорить с тобой? – спрашивает она. – Так и быть, Анна Райли, поговорю. Где, где тебя носило ночью? – Ее срывающийся голос звучит высоко и насмешливо.

– Фрэнки, я ходила с Сэмом на Аллею художников. Я же тебе говорила, разве не помнишь?

– Так ты с ним была. Ты была с ним, да?

Мне вдруг становится ужасно стыдно. Я и представить не могла, что лучшая подруга отреагирует на произошедшее вот так.

– Я как раз об этом и хотела рассказать…

– Ой, я тебя умоляю, держи свои сказки при себе. Ни черта бы ты мне не рассказала!

– Фрэнки, ты прекрасно знаешь, что я бы не стала скрывать от тебя такие важные вещи.

– Правда? – Меньше всего это похоже на вопрос. – А когда же ты собиралась рассказать мне вот об этом?

Фрэнки берет что-то со ступенек и тычет мне прямо в лицо. Ее дрожащие пальцы крепко, аж костяшки побелели, сжимают что-то фиолетовое. И мне требуется не меньше минуты, чтобы уместить все в голове. Нечто подобное мы испытывали, когда тетя Джейн в очередной раз сделала перестановку в комнате Фрэнки. Вещи были на месте, но найти что-то определенное никак не получалось. Мы просыпались утром и не могли понять, где находимся.

И вот теперь, глядя на свой дневник у Фрэнки в руках, я чувствую то же самое. Как будто попала в нелепый научно-фантастический фильм. Вот это – загорелые пальцы моей лучшей подруги. А это – подаренный ее братом блокнот. Но все вместе никак не сочетается, и я ощущаю себя так, будто столкнулась с пришельцами.

– Это же мой… мой…

Я не могу выдавить ни слова. Колени подгибаются. Я чувствую, как по всему телу бегут мурашки. Шум разбивающихся о берег волн вдруг кажется ужасно громким. Я чувствую, как кровь бежит по венам к сердцу, циркулирует по телу. Я вижу все и сразу. Как будто в замедленной съемке. Во мне борются чувство вины и ярость.

Я бросаюсь вперед, пытаюсь выхватить дневник, но Фрэнки оказывается быстрее и стремительно отступает к берегу.

– Как увлекательно. – Она выбирает запись наугад и читает: – «Дорогой Мэтт, мне столько нужно тебе рассказать. Каждый день в школе наполнен событиями. Мне хочется вернуться домой и поговорить с тобой обо всем, но я не могу». Или вот: «Дорогой Мэтт! Иногда я задумываюсь о том, станет ли когда-нибудь легче?»

Фрэнки листает страницы. Безжалостно выдает океану все мои секреты. Страхи, мечты и воспоминания вырываются из своих бумажных темниц и разрывают меня на части.