Снова майор Виноградов

— Слушай… Я тебя просил не показывать, какой ты умный. Но и дурака из себя корчить, ради Христа, не надо!

— Прошу прощения, — искренне извинился Виноградов. С его стороны имелся определенный перебор, но найти нужный тон в такой ситуации оказалось достаточно сложно. — Нет, серьезно… А последний вопрос можно?

— Полагаю, мы договорились?

— Да, естественно. Только определи еще раз условия.

— Ну какие могут быть условия, что ты! Просто просьба: не соваться без моего ведома в институт. Впрочем, возможно, что мы с тобой завтра вообще вдвоем туда наведаемся. Но я позвоню сначала…

— А на кабельное? Где покойный подрабатывал?

— Тем более. — Собственно, студия располагалась прямо в здании НИИ и ответ на вопрос подразумевался.

— Я всегда готов пойти навстречу доблестным органам госбезопасности! — поставил точку под актом о капитуляции Виноградов.

— Наслышан, — с холодком отреагировал Костолевский. Чувствовалось, что кое-какие справки он перед беседой с норовистым оперуполномоченным навел. — Значит, договорились. Ты хотел что-то спросить?

— Это так, для сведения… Оттуда много чего пропало, из сумочки этой?

— Ничего, — с непонятным Владимиру Александровичу сожалением ответил гость. — Все, что было — там и есть. Слово офицера!

Почему-то Виноградов ему поверил…

В принципе, для Водолеев этот день был удачным: судьба иногда идет навстречу совестливым натурам, избавляя их от проблемы выбора и нравственных терзаний. Владимир Александрович еще не успел осознать себя в роли подлещика, заглотившего аппетитную с виду наживку, которая на поверку могла оказаться даже и не червяком, а простой красненькой ниточкой, как в отдел привезли зарплату.

Эт-то было, надо сказать, событие!

О том, что секретарь-бухгалтер уехала за деньгами, народ узнал еще до утреннего развода. Сотрудники прибывали в дежурку куда дисциплинированнее, чем по боевой тревоге, — хромые, больные-увечные, откомандированные и числящиеся на учебе клубились по кабинетам и местам общего пользования. Заместитель по борьбе, то есть по работе с личным составом, профилактически вылавливал ранее замечавшихся и склонных, туманно намекая им на последние приказы министра и общую трезвенную политику Главка, сержант-рукопашник занял исходную позицию у кассового окошка с ведомостью динамовских взносов…

Пользуясь случаем, опера зажимали в углах опрометчиво оказавшихся в зоне досягаемости участковых и методом сочетания кнута и пряника выжимали из них многочисленные справки по нераскрытым преступлениям и наиболее склочным «заявам» граждан.

Вызванных ранее на этот день свидетелей и потерпевших заворачивали прямо от входа, особо и не задумываясь над изобретением благовидных предлогов, — словом, за редким исключением, до выдачи денег никто не хотел, а после нее — никто не мог сколько-нибудь продуктивно работать. Промежуток между указанными выше двумя состояниями занимало время нахождения в очереди…

— Шеф, дайте мне кого-нибудь!

— Ну кого? Кого? Самому, что ли, пойти?

Конечно, Владимир Александрович начальника уголовного розыска понимал: копаться в мусорных бачках добровольцев не найдешь, а приказывать — по меньшей мере неэтично. Тем более сегодня.

— К тому же, ты только что говорил, что не уверен…

— Посмотреть-то все же стоит.

— Ну и смотри! — Вся эта история с Костолевским майору нравилась ничуть не больше, чем Виноградову, от этого он и злился, шагая из угла в угол по кабинету. — Зарплату получил?

— Без пайковых.

— Ну, это всем так… После праздников обещали доплатить.

Филимонов посмотрел на часы, вздохнул:

— Надо же, темнеет все раньше. Пятый час!

— Намек понял… Сейчас отправляюсь.

— То-то! Перчаточки попроси у эксперта, резиновые. Или в чемоданчике возьми, у дежурного. Да-а… А что ты хотел? Это не в Главке на компьютере щелкать! Это, дорогой мой, «территория».

— Хорошо, возьму. — Совет был практический, Виноградов как-то упустил из виду возможность хоть немного приблизиться к требованиям гигиены. А на брюзжание шефа можно было внимания не обращать. — Все, пошел я!

— Счастливо. — Филимонов дождался, когда подчиненный возьмется за ручку двери, и окликнул: — Владимир Александрович! Слушай… Знаешь, я особо не рассержусь, если окажется, что того разговора со «старшим братом» вообще не было. Мало ли чего померещится? А ты обязан сразу же бежать? Да гори она огнем, эта сумка!

— Бойтесь данайцев, дары приносящих… — процитировал Виноградов, припомнив давнишнюю, еще периода первого своего столкновения с организованной преступностью, историю. Тогда они с нынешним начальником Управления подкинули бандюганам одну картотеку… с тех пор Владимир Александрович уяснил для себя, что удавшаяся провокация называется оперативной комбинацией. — Нет, надо!

— Отзвонись.

— Да я, скорее всего, вернусь. — Владимир Александрович почему-то был уверен, что сумка окажется на месте.