Снова мечтай

– Видимо, ты уже много думал о том, как все пройдет, – пробормотала я.

– Я уже купил украшения и надежно спрятал.

Я выгнула бровь:

– В сарае?

Он ничего не ответил, что я истолковала как молчаливое подтверждение.

– Папа! А что, если ей понадобится лопата? Или кашпо для растений?

Отец недовольно заворчал:

– Эм-м, Блинчик, мне пора идти.

Если еще совсем недавно я готова была расплакаться, то сейчас не сдержала ухмылку:

– О’кей, пап. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Закончив разговор, я сняла наушники. Улыбка на лице угасла. Я глубоко вздохнула. К сожалению, я понимала, что мне все еще нужно придумать какую-нибудь убедительную ложь. Потому что мне ни за что нельзя появляться на мамином дне рождения.

Глава 11

Я махнула табличкой в сторону пиццерии и бросила убийственный взгляд на студентов, которые достали мобильники и собирались меня сфотографировать. Тем не менее их это не остановило, и мне пришлось повернуться к ним спиной, в результате чего я едва не споткнулась. Костюм нереально мешал двигать ногами.

– Эй, пеперони, скажи-ка «сыр»! – прокричал другой тип с противоположной части улицы.

Вместо ответа я показала ему средний палец.

– Джуд! – послышался возмущенный голос позади меня.

Я тут же сделала вид, будто просто помахала рукой, и с ослепительной улыбкой развернулась к Джонни. Он всего на пару лет старше меня, а уже управляет пиццерией, в которой я сегодня работаю. То есть он ответственен за то, что я, одетая как кусок пиццы, вынуждена торчать посреди университетского кампуса и держать табличку, указывающую на его ресторан. Потому что это единственная работа, на которую меня приняли.

– Какой у нас девиз? – спросил он, выжидательно глядя на меня.

На нем были бейсболка с рисунком смеющейся пиццы с жуткими выпученными глазами и черная рубашка, к которой он надел галстук с салями. Он считает, что его наряд соответствует современным тенденциям маркетинга. Я же думаю, что он выглядит смешно.

– Пицца – это жизнь, – пробубнила я.

– Громче, пожалуйста.

– Пицца – это жизнь! – энергичнее повторила я.

– Разве пицца, которая в восторге от своего существования, показывает потенциальным клиентам средний палец?

– Если потенциальные клиенты – придурки, то очень вероятно.

Он разочарованно покачал головой:

– Можешь закончить работу уже сегодня. Мне правда срочно требуется реклама… но раз ты так бесишься, снимай костюм. Боюсь, у нас с тобой не сложится.

У меня вырвалось ругательство, от которого Джон прижал руку к груди и ошарашенно посмотрел на меня.

– Пожалуйста, Джонни. Мне нужна работа.

– Тогда еще раз загляни внутрь себя и подумай над своим поведением. Я буду наблюдать за тобой из окна и ожидаю, что количество клиентов увеличится на пятнадцать процентов. Если не справишься с этим до вечера, то завтра можешь не возвращаться.

Я кивнула:

– Все ясно. Извини. Я справлюсь.

– Хорошо. – Это последнее, что он сказал, прежде чем развернуться и направиться обратно к входу в пиццерию.

Я вздохнула, а затем еще раз сделала глубокий вдох и выдох.

Всего год назад я сидела с маской на лице и ждала, когда меня начнут гримировать для главной роли. А теперь стояла переодетая в кусок пиццы с оливками и пеперони на кампусе университета. Пасть еще ниже просто невозможно.

Я встряхнулась, поправила табличку со стрелкой и расправила плечи. Потом сделала несколько шагов вдоль дорожки и одарила студентов, которые шли мне навстречу, широкой улыбкой. Потом указала табличкой на ресторан Джонни.

– Лучшая пицца в вашей жизни всего в паре шагов от вас, – выдала я одну из фраз, которые он вбил мне в голову перед сменой.

– Я с превеликим удовольствием приглашу тебя на пиццу, если дашь свой номер, – откликнулся один из парней.

Изо всех сил я сдерживала уже подрагивающий средний палец. Вместо этого повернулась к следующей паре студентов… и застыла. После этого на ум пришла мысль просто упасть на асфальт лицом вниз. Наверняка никто не обратит внимания на дохлый кусок пиццы. Скорее всего, люди в Вудсхилле повидали и более странные вещи.

Я как раз прикидывала, как лучше опуститься на колени – костюм был действительно неудобным и громоздким, – когда услышала свое имя.

– Джуд? – раздался голос Эверли.

Я закрыла глаза, но, увы, неожиданно раствориться в воздухе это мне не помогло. У меня даже относительно ровно и незаметно растянуться на земле не получилось, так как должна была сработать фишка с невидимостью?

Оставив попытки притвориться, что я ее не слышала, я обернулась к Эверли. Возле нее стоял Блейк. Наверное, они шли на какое-нибудь общее занятие и перед этим купили себе напитки. Оба сжимали в руках бамбуковые стаканчики, чтобы согреть пальцы.

Я неловко махнула свободной от таблички рукой:

– Привет.

– Что ты тут делаешь? – спросила Эверли.

– Работаю, – как можно торжественнее произнесла я и приподняла стрелку. – Если хотите пиццы, идите в «Пиццерию Джонни». Где пицца – это жизнь. А жизнь – пицца.