Снова мечтай

Эверли в недоумении уставилась на меня, а Блейк тихо прыснул от смеха. Когда я подняла на него взгляд, уголки его рта подрагивали, однако выражение глаз оставалось мрачным. Таким же, как в ту ночь, когда он обвинил меня в том, что я с ним сделала.

Опустив взгляд, я подпрыгнула на месте, поскольку от холода уже не чувствовала ног. В ступни словно постоянно вонзались крохотные иголочки.

– Давно ты уже стоишь на улице? – спросила Эверли. На ней снова были берет, толстый шерстяной шарф и пальто, которому я немножко позавидовала, потому что оно казалось очень теплым. У нее между бровей образовалась маленькая складочка.

– Пару часов.

Эверли протянула мне свой стакан, украшенный симпатичной надписью.

Я взяла его, согревая пальцы и всей душой надеясь, что Джонни не исполнил обещание и не наблюдает сейчас за мной через окно. Потом отпила глоток… и с отвращением поморщилась.

– Что это такое?

– Матча латте, он же лучший напиток в мире.

– На вкус как будто водоросли облизала. – Меня передернуло, после чего я вернула ей стакан. – Но большое спасибо, что пыталась меня согреть. Я очень это ценю.

– У тебя нет вкуса, – ответила она и поправила ремешок сумки на плече.

Позади меня опять раздался свист, а через миг – улюлюканье.

– Эй, девочка-пицца! Можно откусить кусочек?

Я поджала губы. В этот раз задрожали уже оба средних пальца.

– Сколько тебе еще осталось? – уточнила Эверли. Складка между ее бровей стала глубже.

– А сколько времени? – Мой мобильник лежал в сумке, которая находилась в шкафчике у Джонни.

Эверли бросила взгляд на свои часы:

– Второй час.

– Значит, еще пять часов.

– Пять часов? Джуд, ты окоченеешь, если так долго простоишь на улице.

Я покачала головой:

– Все нормально. Костюм теплый. И немного чешется, но это мелочи. Джонни первый дал мне шанс, и я не хочу его разочаровать.

Затем я быстро оглянулась через плечо, чтобы проверить, не стоит ли он снова у меня за спиной. А после развернулась обратно к Эверли и прошептала:

– Хотя он настоящий осел.

– Ну ладно. Нам тоже, к сожалению, надо идти.

– Была рада… с вами увидеться, – запинаясь, пробормотала я и мельком взглянула на Блейка.

Внезапно он вытянул руку.

Я вопросительно подняла глаза со стаканчика передо мной наверх, на его лицо. Там не осталось и следа боли и ярости с нашей последней встречи. Оно не выражало никаких эмоций.

– Бери, – отрывисто сказал он.

Я взяла стакан, и носа коснулся сладкий запах карамели. Я поднесла его почти вплотную к лицу и вдохнула чудесный аромат, не в силах сдержать стон, вырвавшийся из горла.

Когда я снова посмотрела на Блейка, тот моргнул. Потом резко отвернулся от меня и пробурчал:

– Пошли.

Эверли переводила взгляд с меня на него и обратно и послала мне еще одну извиняющуюся улыбку, прежде чем последовать за Блейком.

Я подняла стакан к губам и прикоснулась ими к месту, где только что находились его губы. И еще до того, как сделала первый глоток, меня изнутри накрыло волной приятного тепла.

Когда вернулась домой, я так вымоталась, что сильнее всего хотела просто завалиться в кровать. Однако я точно знала, что потом больше не встану, поэтому поплелась прямиком на второй этаж в ванную. Онемевшими руками стянула с себя черные джинсы и водолазку, несмотря на мороз насквозь пропитанную по́том. Затем побежала в душ.

От теплой воды я постепенно начала оттаивать. Сначала было больно, но через пару минут это ощущение превратилось в чистейшее наслаждение. А я была бесконечно рада снова оказаться дома – к тому же с первым зарплатным чеком в кармане. Часть суммы отложу на собственную съемную квартиру, а остальное отдам в общий бюджет.

Под горячими струями я простояла не меньше получаса. А когда вышла из душевой, у меня неожиданно все почернело перед глазами.

В поисках опоры я ухватилась за стену кабинки. Моргнула несколько раз подряд, чтобы восстановить зрение, и списала недомогание на горячий душ.

Завернутая в полотенце и с одеждой под мышкой, я пошла вниз.

На лестнице мне встретился Отис, который на мгновение уставился на меня, но потом поспешно уткнулся взглядом в потолок.

– Там вообще ничего не видно, Отис. Расслабься, – сказала я, проходя мимо.

– Мне не хочется принять смерть ни от Эзры, ни от Блейка, так что я предпочту пялиться в стену, когда на тебе нет ничего, кроме полотенца! – крикнул он мне вслед, когда я дошла до своей комнаты.

У меня в голове промелькнул вопрос, что он имел в виду, но я не позволила себе додумать эту мысль до конца. Что ко мне испытывал Блейк, и так очевидно.

Я переоделась в пижаму – ту, на которой были нарисованы авокадо и которую я носила с пятнадцати лет, – и кинула грязную одежду в корзину для белья. Заглянув в сумку, я обнаружила там стаканчик Блейка. Только после того как они с Эверли ушли и я допила его карамельный макиато, мне бросилось в глаза, что на нем напечатан номер, который был и на его спортивной майке. Он все еще носил цифру одиннадцать – как когда-то в старшей школе.