Снова мечтай

Я немного отодвинулась от Блейка, чтобы как следует рассмотреть его лицо. На левой щеке остался след от подушки. Каштановые волосы торчали во все стороны, и он сонно моргал, хотя его глаза светились жизнью. Он так чудесно выглядел, что у меня на мгновение перехватило дыхание.

Прошлой ночью мы много разговаривали. О жизни после нашего расставания. О его несчастном случае. О «Дикой розе». О моем жестком старте в Вудсхилле. И ни на минуту не переставали прикасаться друг к другу. Каждое объятие и каждое мимолетное поглаживание были такими знакомыми, словно не существовало времени, когда мы были разлучены. Казалось, что он снова принадлежит мне, пусть мы и договорились временно держать все в секрете – пока не поймем, куда нас это приведет. Для всего остального мира то, что сейчас распускалось между нами, было еще слишком хрупким. Никто, кроме нас, не должен стать частью этого.

– Мог бы меня разбудить, – хриплым голосом произнесла я.

Он пожал плечами:

– Не вариант. Ты так мило выглядела. У тебя слюнки изо рта текли.

Я вскинула бровь:

– Не говори ерунду.

– Не говорю. Уже вся подушка промокла.

Я повернула голову и уставилась на подушку – но никакого пятна там не наблюдалось. Прищурившись, я вновь посмотрела на него. Блейк усмехнулся.

Не в силах ничего с собой поделать, я заулыбалась в ответ. Затем осторожно подняла руку и дотронулась до его губ. Грудь Блейка тяжело вздымалась подо мной, а его ухмылка постепенно исчезла. Я наклонилась и нежно его поцеловала. После чего вообще-то собиралась снова выпрямиться, но Блейк обвил меня руками и крепко держал.

– Я знаю, что тебе наверняка уже пора уходить, – пробормотал он и опять меня поцеловал. – Но давай еще немного полежим тут и притворимся, будто мира за окном не существует. Всего пять минут.

– Повышаю до десяти, – ахнув, предложила я, когда он мазнул губами по линии моего подбородка и перешел к шее. – Или до двадцати.

– Мне нравится с тобой торговаться, Джуд.

В следующий миг он нас перевернул и теперь лежал надо мной, а я тихо пискнула. Когда он поцеловал меня на этот раз, не было больше ни возражений, ни шуток, ни дурацких фразочек. Остались только он, я и огонь между нами, который никогда по-настоящему не угасал.

Двадцать минут пролетели слишком быстро.

Когда Блейк ушел в душ, я спустилась вниз по лестнице. Я знала, что нам будет еще труднее прощаться, если он пойдет меня провожать. Кроме того, это бы повысило вероятность быть застуканными его мамой, чего мы оба хотели избежать любой ценой.

После того как успешно прокралась по гостиной и выскользнула за дверь на террасу, я вздохнула с облегчением. Линды нигде не было видно. По пути через сад я ненадолго задержалась взглядом на том месте, где вчера ночью мы обнимались. Несмотря на холод этого утра, к моим щекам прилил жар. Больше всего мне захотелось вернуться и запрыгнуть к Блейку в душ. Вместо этого, быстро оторвав взгляд от примятой травы, я побежала к середине забора на границе наших участков и перелезла через него.

А когда я обошла сарай, чье-то покашливание заставило меня остановиться. Я оцепенела и подняла глаза.

Рядом с одним из столиков стоял Эзра с корзиной в одной руке и грязной тарелкой в другой. Приподняв бровь, он обвел меня взглядом с головы до ног. Затем помотал головой и с грохотом положил тарелку к остальной посуде.

Я оглянулась на сад Блейка, потом вновь повернулась к брату. Неуверенным шагом приблизилась и начала вместе с ним убирать тарелки в корзинку.

– Пожалуйста, не говори ничего маме с папой. Или Линде, – пробормотала я.

Он лишь снова покачал головой. Следующая тарелка, которую он бросил в корзину, мрачно звякнула.

– Эзра! – воскликнула я и уже собиралась отнять у него корзину, когда он со стуком поставил ее на стол.

– Я же ничего не говорю! – прорычал он.

– Да, но ты швыряешься посудой, а это чуть ли не хуже.

Брат просто опять покачал головой. Потом потер обеими руками лицо.

– У меня выдалась дерьмовая ночь, а твое счастливое лицо только усугубляет ситуацию. Прости.

– Что стряслось? – спросила я и тут же вспомнила лихорадочный блеск в его глазах, когда вчера он строчил что-то в телефоне.

Эзра глубоко вздохнул и опустился на стул за столиком на террасе. Он раскрыл рот и снова закрыл. Затем пожал плечами:

– Меня бросили.

– Что?! – выпалила я.

Он еще раз потер лицо, причем с такой силой, что наверняка теперь будет похож на помидор.

– Я… Черт, Джуд. Я хотел позвать его домой. То есть… сюда. И наконец рассказать обо всем маме с папой.

У меня перехватило дыхание. Эз спрятал лицо в ладонях. Я мгновенно присела перед ним на корточки и мягко обхватила его запястья. Потом убрала руки от его лица. По щекам расползлись красные пятна, и он так стиснул зубы, будто челюсть свело судорогой.

– Ты собирался сказать маме с папой? – прошептала я.

Он пожал плечами:

– Теперь уже нет.