Снова на Луне

Когда Первый министр, покрытый мыльной пеной и несмываемым позором, вернулся в кабинет, Верховный Правитель сидел в своем похожем на трон кресле и с ужасом смотрел на Ханаконду, зачитывающего с экрана телевизора манифест о перемене власти и основных положениях нового порядка.

-- Эй, вы! -- грубо окликнул его Гризль. -- Собирайтесь, пора сматываться отсюда.

-- Как... вы смеете! -- испуганно произнЕс Пупс, поражЕнный как увиденным и услышанным с экрана телевизора, так и немыслимым поведением Первого министра. -- Это мятеж! Я прикажу сейчас же...

-- Ах, оставьте, ничего вы не прикажете.

-- Что такое! В своем ли вы уме, господин Гризль? -- Пупс задЕргал шнурок колокольчика.

-- Одевайтесь, ваше сиятельство, одевайтесь, никто не придЕт. Все разбежались, словно зайцы.

-- Нет, нет, этого не может быть!

Гризль открыл сейф и начал шарить по полкам.

-- Держите. -- Он протянул Пупсу документы. -- Это ваше новое удостоверение личности: с этого момента вас зовут Пуфик и вы старший приказчик галантерейного магазина в Сан-Комарике.

-- Пуфик!.. А почему только приказчик?.. А вы думаете, они все выпили воду?..

Теперь Пупс говорил только для того, чтобы не молчать. Он всЕ понял и теперь быстро одевался. Надев на себя добротный шерстяной костюм, он окликнул Гризля, продолжавшего рыться на полках огромного сейфа:

-- Что вы там ищете?

-- Как это что! Где у вас тут наличные деньги?

-- Наличные деньги? -- удивился Пупс. -- Я как-то уже и забыл, что это такое -- наличные деньги. На банковском счету есть какие-то миллиарды...

Гризль перестал рыться и проговорил, глядя на Пупса с нескрываемой неприязнью:

-- Вы понимаете, что мы теперь нищие?

-- А у вас самого, что же, нет наличных денег?

Гризль вынул пухлый бумажник и пересчитал купюры:

-- Четыре тысячи шестьсот пятьдесят фертингов. И это вместо того, что у нас было...

-- Ничего, на первое время хватит, -- заметил Пупс примирительно.

Разыскав в гардеробе пузатый чемодан-саквояж, Гризль принялся сгребать в него всЕ, что подворачивалось под руку: золотые и серебряные безделушки с полок; статуэтки, чернильницу и пресс-папье с письменного стола. Пупс снял со стен несколько картин, отодрал холсты от рам, кое-как свернул и тоже уложил в саквояж.

Внезапно и громко зазвонил телефон. Оба вздрогнули и переглянулись.

-- Не подходите, -- сказал Гризль.

Но не успел замолкнуть первый телефон, как его трель на свой лад подхватил второй, третий, четвЕртый... Кабинет наполнился тревожным и пронзительным перезвоном стоящих на письменном столе телефонных аппаратов.

-- Идемте, -- сказал Гризль. -- Сейчас сюда придут.

Они вышли в пустой коридор, и Пупс направился к парадной лестнице.

-- Не туда! -- схватил его за рукав Гризль. -- Сюда, через кухню!

Пробравшись через опустевшую кухню и подсобные помещения, они вышли на хозяйственный двор и, перескакивая через грязные лужи и отбросы, заторопились в сторону темнеющего за каменной оградой леса.

-- Если пойдЕм напрямик, выйдем к железнодорожной станции, -- объяснил Гризль. -- Помогите мне забраться.

Пупс подтолкнул Гризля на кромку стены, подал ему саквояж и протянул руку.

-- Ну, помогайте же теперь мне! -- зашептал он в нетерпении.

Но Гризль не спешил давать ему руку. О чЕм-то задумавшись, он медлил.

-- Вы даже не знаете моего нового имени, -- сказал он, переживая внутренние колебания.

Но, как бы там ни было, Пупс стоил немножко больше, чем Гризль.

-- Опознать ваш труп не составит труда, -- заверил он своего бывшего министра, взводя курок огромного револьвера, извлеченного из-за пазухи, и прицеливаясь. -- Новое имя вам даже не понадобится.

Гризль быстро протянул ему руку:

-- Ну, давайте же! Что за ерунда пришла вам в голову?..

Пупс схватился за руку и, цепляясь ногами за неровности, вскарабкался на стену. Они сели рядом и отдышались.

-- В саквояже моЕ добро, -- напомнил Пупс. -- Оно стоит больше ваших четырЕх тысяч.

-- Хорошо, хорошо. Не хватало нам ещЕ ссориться из-за пустяков. Прыгайте первым.

-- Нет, вы прыгайте.

-- Хорошо.

По ту сторону стены загремел саквояж, затем почти бесшумно спрыгнул Гризль. Пупс прыгнул за ним следом, и земля ощутимо вздрогнула. Гризль сдавленно вскрикнул, -- очевидно, он не успел посторониться. Послышались удаляющиеся шаги и затихающая брань.

С безграничной властью Верховного Правителя было покончено.

Глава двадцать шестая

Телезрители звонят в студию, потому что этого шоу нет в программе. Бигль предлагает сдаться. Дикий коротышка против железного робота

Ханаконда закончил чтение манифеста и вперил свои колючие глаза в объектив телекамеры.

-- Запомните этот взгляд, -- прошипел он зловеще. -- Теперь вы все будете меня бояться. Бояться и ненавидеть. Ненавидеть, но бояться. Мне не нужно вашей любви, мне нужно ваше послушание. Послушание и страх -- именно это необходимо для поддержания нового порядка, который, -- Ханаконда торжественно повысил голос, -- я объявляю с этой минуты!

Он поднялся с места и тут только заметил, что ГубошлЕп делает ему какие-то отчаянные знаки из-за стекла режиссерской кабины. Он приложил к уху радиосуфлер и услышал: