Снова надейся

Вскоре после этого мы смыли макияж и переоделись в пижамы (мама – в клетчатую красно-синюю, а я – в свою с маленькими котиками и клубками шерсти). Мы открыли маски для лица и постарались так расположить их на лицах, как было описано в инструкции, что, как всегда, оказалось трудной задачей. Через пару заходов нам это удалось, и мы устроились в гостиной, где мама разложила перед нами не только свою небольшую коллекцию DVD, но еще и кучу шоколада. Это зрелище растрогало меня и напомнило о месяцах после того, как папа исчез из нашей жизни. Раньше мы часто устраивали такие совместные посиделки, но когда я пошла учиться, все как-то постепенно сошло на нет. Интересно, как мама догадалась, что сегодня мне нужно именно это.

– Предлагаю «Из 13 в 30», – сказала я, зная, что это один из ее любимых фильмов.

Мама, как мне показалось, приподняла одну бровь, хотя под белой маской для лица сложно было что-то разглядеть.

– Обычно ты предпочитаешь эти свои ужасы, – ответила она. – Кто ты и что сделала с моей дочерью?

Я села на диван и открыла первый шоколадный батончик. Отломила большой кусок.

– Просто я рада, что мы так проводим время. Мне этого не хватало.

Мама тепло улыбнулась, отчего ее маска слегка сползла. Она попыталась поправить ее запястьем, но мало преуспела.

– Я тоже.

Она взяла DVD, открыла его и включила кино. Потом удобно устроилась рядом со мной на диване, а я протянула ей начатую шоколадку. Когда через пятнадцать минут на моем мобильнике сработал таймер, фильм только по-настоящему начался.

Быстро сняв с лица маску, я направилась в ванную, чтобы выкинуть ее вместе с маминой. Там помыла руки и бросила взгляд на шкафчик за зеркалом над раковиной. Наверняка у мамы есть какая-нибудь новая сыворотка, которую можно попробовать.

Нашелся крем для кожи вокруг глаз в золотой баночке, который выглядел просто соблазнительно роскошно. Я вытащила его и как раз собиралась открутить маленькую крышечку, как вдруг заметила коричневую баночку с таблетками, стоящую глубоко, у самой стенки. Нахмурившись, я дотянулась до нее и прочла надпись на этикетке. Сердце упало в пятки, а пульс моментально ускорился.

Я знала, что это за таблетки. Мама впервые начала принимать их где-то года четыре назад, вскоре после того, как они с папой расстались. Тогда она – как и я – страдала от бессонницы, и поэтому врач выписал ей лекарство. Я предположила, что она больше им не пользовалась, раз уж оно спрятано так далеко в шкафу.

Мне не удавалось даже вспомнить, когда я в последний раз вовремя засыпала, не говоря уже о том, чтобы проспать всю ночь. Я так сильно устала.

От одной таблетки вреда не будет. Определенно нет.

С баночкой в руках я вышла из ванной, а в коридоре сунула ее в свою сумочку, прежде чем вернуться в гостиную. Я плюхнулась к маме на диван. Она мне улыбнулась. Подавив порыв отвести взгляд, я улыбнулась ей в ответ.

Следующий день мы с мамой тоже провели вдвоем. Плотно позавтракали и поздним утром прогулялись по окрестностям до небольшого леса возле соседнего городка. Кроме того, мы подготовили сад к зиме и вместе подмели листья. Ближе к вечеру мама уехала, потому что планировала купить в Target еще пару коробок на чердак. Я спросила, могу ли помочь чем-нибудь по дому. Мне хотелось так же пойти ей навстречу, как вчера это сделала она.

Именно поэтому сейчас я, окруженная облаком пыли, сортировала на чердаке плюшевые игрушки, дорожные сумки и старую одежду. Мне попадались вещи, которых я не видела никогда в жизни и определенно не хотела знать, как они вообще попали сюда, – в том числе музыкальная шкатулка, играющая так скрипуче, что у меня пробежал мороз по коже. Пускай я и любила фильмы ужасов, тут, по-моему, оказалось чересчур много кошмара для реальной жизни. Быстро отложив шкатулку, я принялась за следующую коробку, где обнаружила несколько старых бабушкиных шляп. Их я положила к вещам, относительно которых сомневалась. Было больно избавляться от чего-то, что принадлежало бабушке, но, с другой стороны, за прошедшие годы ни одна из нас ни разу к ним не притронулась. Вряд ли мы будем по ним скучать.

Я взяла из стопки верхнюю шляпу – черную с шелковой лентой, судя по виду, сшитую в двадцатые годы – и похлопала по ней. Не такая уж и пыльная. Я примерила ее и посмотрелась в разбитое зеркало напротив лестницы, ведущей на чердак. Вдруг снизу раздался какой-то звук. Нахмурившись, я снова сняла шляпу. Мама уехала меньше часа назад, она никак не могла так скоро вернуться – Target слишком далеко.

Подойдя к перилам, я слегка наклонилась над ними перед. Шум повторился. Кто-то тяжело прошагал по первому этажу.

– Морин!

Шляпа выпала у меня из рук. Кровь застыла в жилах. Не может быть. Мне наверняка почудился этот голос.

– Морин, я знаю, что ты здесь.

Я так вцепилась в перила, что под ладонями опасно хрустнуло дерево.

Да, у меня недостаток сна, но это однозначно не галлюцинация.

Мне словно сломали грудную клетку. Я больше не могла дышать и была не в силах даже сдвинуться с места.