Снова надейся

От того, как он это произнес, у меня в животе все перевернулось. Я сама не понимала почему, но Нолан заставил меня почувствовать, что сейчас хотел быть только со мной, и нигде больше. С ним мне было комфортней, чем с кем-либо еще… даже несмотря на то, что мне предстояло.

Я протяжно вздохнула:

– Думаю, теперь я пойду.

– Ладно. Если что-то случится, позвони мне. Просто дай один гудок, и я к тебе приду. О’кей?

Я кивнула, избегая его взгляда, и наконец отстегнула ремень безопасности. А когда уже собиралась открыть пассажирскую дверь, Нолан дотянулся до моей руки. Взгляд его серых глаз остановился на мне.

– Ты справишься, Эверли, – с уверенностью сказал он.

Он на мгновение сжал мою ладонь, и на коже затанцевали теплые мурашки. В горле пересохло. Мне удалось лишь кивнуть. Он отпустил мою руку, и я вышла.

Большими шагами я направилась по дорожке к входной двери. А после того как вставила ключ в замочную скважину, у меня начало слегка покалывать в затылке. Я почувствовала на себе взгляд Нолана, и меня неожиданно наполнила радость, когда я открыла дверь и переступила порог дома.

Мамино пальто висело на крючке в гардеробе, а пол оказался сырым от ее сапог. Все выглядело так, словно она только что пришла домой, хотя был уже достаточно поздний вечер.

Оставив свои вещи, я отправилась сперва в гостиную, а потом на кухню. Ни следа мамы. Я вернулась в прихожую и поднялась наверх, на второй этаж. Нахмурившись, посмотрела на луч света, льющийся в коридор через приоткрытую дверь моей комнаты. Не мешкая я распахнула дверь.

– Мам?

Она повернулась ко мне с картонной коробкой в руках. Глаза у нее расширились, стоило ей меня заметить.

– Эверли! – воскликнула мама, поставила одну коробку на другую и подошла ко мне. Затем крепко обняла и прижала к себе. Через ее плечо я разглядывала несколько больших коробок, расставленных посередине моей комнаты.

– Что это? – спросила я, не отвечая на ее объятия. Это получилось ненамеренно, руки будто отказывались выполнять какие-либо команды. Они просто безвольно висели по бокам. Мое тело все еще невероятно злилось на нее, в то время как разум настроился на беседу, а при виде коробок отключился.

Мама меня отпустила. Щеки у нее покраснели, словно я ее на чем-то подловила.

– Ничего особенного, просто парочка вещей, которые я выбрала, чтобы освободить место в шкафу. Собиралась завтра отдать их в благотворительный фонд. Поэтому я тебе звонила… хотела спросить, что из этого тебе еще нужно.

Ощущение было такое, будто она выплеснула ведро ледяной воды мне в лицо.

Мама звонила не для того, чтобы поговорить со мной о папе. Сейчас она делала вид, что вообще ничего не произошло. Это какая-то шутка? В животе разлился жар, который мне не удавалось сдерживать, как бы отчаянно я с ним ни боролась.

– И тогда ты подумала, что моя комната идеально подойдет в качестве кладовки? – произнесла я. Ничего не могла с собой поделать – мое самообладание постепенно таяло, сменяясь непреодолимой злостью, которая вспыхнула во мне в нашу прошлую встречу и при виде коробок разгорелась с новой силой.

– Если бы я знала, что ты сегодня приедешь, то, конечно, поставила бы вещи в коридоре. Но ты ведь сама понимаешь, как тут тесно и… – Она замолчала. Потом улыбнулась и коснулась ладонью моей щеки. – Как же я рада тебя видеть.

Я сражалась с желанием отстраниться от нее. Это же мама, черт возьми. Никогда в жизни я от нее не шарахалась.

– Значит, планы по переезду не изменились?

Она наморщила лоб.

– Разумеется нет, родная.

– Стенли известно о папе? – настойчиво спросила я. – Известно, что он может объявиться здесь в любую минуту?

Мамино лицо посерело. Убрав руку с моей щеки, она уклонилась от моего взгляда. Затем развернулась, вернулась к своим коробкам и рывком закрыла верхнюю.

– Довольно однозначный ответ, – процедила я.

– Я уже говорила, что моя личная жизнь тебя не касается, Эверли.

– А я тогда же говорила тебе, что очень даже касается, если от этого страдают другие. Когда сюда притащится отец, что ты скажешь Стенли? Или Доун? – выпалила я, шагнув к ней, чтобы она наконец посмотрела на меня. – Ты действительно хочешь подвергнуть их обоих опасности?

Она едва заметно вздрогнула, а когда вновь подняла взгляд, в глазах у нее блестели слезы.

– Я просто хотела хотя бы один-единственный раз создать длительные отношения, – прошептала она.

– И ты можешь их создать, мам. Если ты расскажешь Стенли правду, это еще не значит, что он сразу… – Я не сумела произнести предложение до конца. Было бы нечестно говорить ей, что Стенли никуда не денется, раз я сама в это не верила.

Мама с побелевшими щеками цеплялась за свою коробку. Я постаралась собраться и прочистила горло. Есть еще куча вопросов, которые мне необходимо ей задать.

– Сколько уже продолжается эта ситуация с папой?

Плечи у мамы одеревенели. Она сжала губы в бесцветную линию, потом судорожно втянула в себя воздух.

– Примерно полгода.

Она словно выбила почву у меня из-под ног. Мысли хаотично и безостановочно закрутились в голове.

– Ты платишь ему уже полгода? Почему, бога ради?

Она беспомощно дернула плечами: