Снова почувствуй

– Я заинтригована. И невероятно рада, что вы собираетесь выставить мои работы в Вудсхилле. Мы с мужем жили здесь некоторое время, прежде чем уехать обратно в Портленд.

– О, правда? – спросила Пат, и Энджел начала рассказывать о том, как она жила в Вудсхилле. Я слушала ее историю лишь краем уха, потому что мы с Робин уже обходили по кругу скульптуры. Она показала мне приблизительный угол, который себе представляла, после чего позволила сделать несколько пробных снимков. Чуть позже посмотрела кадры и, прямо как на семинарах, высказала свое мнение, объясняя, что можно улучшить. Было интересно фотографировать вместе с ней, и, хотя я продолжала полагаться на свои ощущения, я заметила, что мне помогали советы, которые она давала.

Возле скульптуры я легла на живот в снег и только после того, как нашла подходящий угол, попросила Робин подать мне камеру. Отсюда, снизу, насечки и узоры вновь стали выглядеть совсем иначе, из-за солнечных лучей они сверкали и мерцали, что делало кадр просто волшебным. Я пролежала там примерно с четверть часа, прежде чем Робин помогла мне опять подняться на ноги, и дрожала всем телом, пока отряхивала снег с одежды. Тем не менее я почувствовала, как в заднем кармане джинсов завибрировал мой мобильник. Одеревеневшими от холода пальцами я вытащила его оттуда.

Одного взгляда на дисплей хватило, чтобы по онемевшим конечностям побежали мурашки.

Исаак.

Я не разговаривала с ним уже несколько недель и считала, что он удалил мой номер.

Понятия не имею, почему он решил позвонить мне именно сейчас.

И все-таки трясущимися пальцами я приняла вызов и крепко прижала телефон к уху, поскольку боялась в любой момент выронить трубку прямо в снег.

– Алло?

Тишина. Прошла пара секунд, затем:

– Привет, это я… эмм… Исаак.

– Я знаю, у меня все еще сохранен твой номер.

Приз за самый дурацкий телефонный разговор в истории человечества определенно достался бы нам.

Исаак ничего не говорил, но внезапно я услышала его прерывистое дыхание.

– Что случилось? – насторожилась я.

Он опять ничего не ответил и лишь тяжело дышал.

– Что случилось? – вновь спросила я, на этот раз мягче.

Судя по звуку, он изо всех сил старался не задохнуться.

– Поговори со мной, – прошептала я и отвернулась от Робин, которая с тревогой наблюдала за мной. Так как его дыхание продолжало учащаться и стало почти лихорадочным, меня охватил страх. – Исаак?

– Моя мама… – выговорил он.

У меня перестало биться сердце.

– Мама попала в аварию.

– Где ты? – спросила я и сама удивилась, насколько спокойно прозвучал мой голос.

– Только что приехал на ферму и сижу в машине, потому что… Я не могу зайти туда и разыгрывать из себя героя перед братом и сестрами, когда на самом деле у меня вот-вот сорвет крышу. Папа в больнице с мамой, а мне надо позаботиться об Ариэль, Леви и Айви и… Сойер, я не знаю, что мне делать, я не справл…

– Исаак, – перебила его я, все еще спокойней, чем могла себе представить. – Одно за другим. Сначала сделай глубокий вдох.

У него вырвался такой беспомощный звук, от которого у меня разбилось сердце.

– Сделай это. Глубоко вдохни и выдохни.

– Я не справлюсь с этим без тебя, – произнес он с отчаянием в голосе. – Ты нужна мне здесь, Сойер, я… – Он шумно сглотнул. – Ты нужна мне.

Его слова обрушили глубоко внутри меня целую лавину эмоций.

Я быстро прокручивала в голове свои возможности, но в действительности уже точно знала, где должна сейчас находиться. Других вариантов просто не было.

– Я еду.

Исаак судорожно вдохнул:

– Сойер, – тихо сказал он. Так тихо, что я еле расслышала.

– Ты сможешь, Исаак.

– Я… – Он откашлялся. Потом просто произнес: – Спасибо.

Мы положили трубки, и мне потребовалась пара секунд, чтобы снова взять себя в руки и повернуться к Робин.

– Робин, пожалуйста, прости меня. Я… Я должна срочно уехать.

Та взволнованно посмотрела на меня:

– Все в порядке?

На это я смогла лишь беспомощно пожать плечами.

– Тебе нужна машина? – спросила она затем.

Когда я только с недоумением взглянула на нее, Робин сунула руку в карман куртки и выудила оттуда свои ключи.

– Вот, – сказала она и вложила их мне в ладонь.

Я уставилась сначала на нее, потом на ключи:

– Ты уверена?

– Да, – кивнула она. – Я тебе доверяю.

– Даже не знаю, как тебя благодарить, – произнесла я, когда вновь обрела дар речи. – Мне так жаль, что я не могу остаться. Правда, я бы хотела…

– Ты сделала отличные снимки, Сойер, – перебила меня она. – У тебя явно чрезвычайная ситуация. А теперь беги и езжай аккуратно, пожалуйста.

Развернувшись, я как можно скорее бросилась по снегу по направлению к парковке.

Снег на дорогах по большей части превратился в коричневую жижу, и пока люди на тротуаре неизбежно поскальзывались, у меня во время поездки не возникало проблем с гололедицей. Невзирая на это, я так крепко вцепилась в руль, что побелели костяшки пальцев, и одновременно старалась не терять голову от беспокойства за Исаака.

По телефону он казался таким печальным и отчаявшимся. Я не знала, насколько плохи дела у его мамы, и боялась того, что могло меня ожидать по приезде на ферму.