Снова почувствуй

Я заметила, что Исаак вцепился в мою руку, лишь когда почувствовала боль. Но все равно ничего не сказала. Я пообещала ему быть сильной. Ради него.

– Она довольно хорошо все перенесла, – тихо сказал Джефф. – Врачи считают, что все раны должны зажить в течение четырех-шести недель. Но… – У него надломился голос, и пришлось откашляться.

Исаак рядом со мной замер.

– Что «но»?

Обеими руками Джефф потер лицо.

– Тебе, наверно, стоит присесть.

– Что «но», папа?

Джефф шумно выдохнул. По этому мужчине было ясно видно, что он изо всех сил старался сохранить самообладание.

– Сегодня утром они сделали несколько тестов. И… возможно, есть вероятность, что у нее поврежден мозг.

Исаак внезапно отпустил мою ладонь.

– Что?

– Наверняка будет известно, только когда она проснется.

– Что это значит? – дрожащим голосом спросил Исаак. – Может случиться, что она… что она больше не будет такой, как раньше?

Джефф помедлил секунду, но затем кивнул:

– Это маловероятно, но риск остается.

Я видела, как Исаак стиснул руки в кулаки, чтобы никто не заметил, как они тряслись.

Джефф тоже это увидел.

– Она справится, – хрипло произнес он, а когда Исаак не отреагировал, сделал шаг к нему.

– Прости меня, пап, – неожиданно простонал Исаак и оторвал взгляд от матери. – Пожалуйста, прости.

Джефф покачал головой:

– Тебе не за что извиняться, Исаак.

– Я… Если… Если это произойдет, – выпалил Исаак, но его дыхание стало частым и прерывистым. – Если она не до конца поправится, я возьму ферму на себя. Я все для вас сделаю, папа, пожалуйста, не злись больше на меня, пожалуйста, не злись…

Лицо отца Исаака перекосилось от боли, и в следующий миг он обнял сына и крепко прижал к себе. Исаак продолжал говорить, но его слова приглушались отцовским плечом.

– Ты не станешь брать на себя хозяйство, если это не то, чего ты хочешь, Исаак, – мягко произнес Джефф. – И я не злюсь на тебя из-за этого.

Мне бы не хотелось, чтобы кто-то подслушивал наш с Райли личный разговор, поэтому я аккуратно приоткрыла дверь палаты и сквозь щелку выскользнула в коридор. Там села на ближайший стул и попыталась совладать с медленно зарождающейся внутри меня паникой.

Что, если мама Исаака не выздоровеет полностью? Что, если ей потребуется уход до конца жизни? Как Гранты справятся с этим? Не только морально, но и финансово? Как это переживут Ариэль, Айви и Леви?

Или Исаак?

Немного позже дверь распахнулась и в коридор вышел Джефф. Огляделся, как будто кого-то искал. Я моментально встала и подошла к нему:

– Все в порядке?

Он коротко кивнул и потер ладонями лицо.

– Просто сильно устал и хочу выпить кофе.

– Я могу принести, – предложила я.

Отец Исаака покачал головой и указал подбородком в направлении двери:

– Я сам. Думаю… ты ему нужна.

– Конечно, – быстро ответила я.

Снова войдя в палату, я тихо прикрыла за собой дверь и увидела Исаака с покрасневшими глазами. Теперь он сидел на стуле рядом с кроватью, бережно накрыв рукой мамину ладонь.

Без единого слова я подошла к нему. Он поднял на меня взгляд, отчаянный, печальный и подавленный. Потом прислонился головой к моему боку. И, положив одну руку ему на плечо, а другой гладя его по голове, я начала нашептывать ему обещания, которые, как я очень надеялась, сбудутся.

Следующие дни были очень изнурительными. Я пыталась подготовиться к экзаменам, продолжать помогать в галерее и одновременно быть рядом с Исааком, мысли которого круглосуточно вращались вокруг матери. Через шесть дней она так и не очнулась, и я понимала, что он едва с ума не сходил.

Доун и Джан помогали мне хотя бы на какое-то время отвлекать Исаака. Доун – вытаскивая его на лекции, а Джан – снабжая его едой и устраивая в их квартире игровые марафоны.

Ровно через неделю после несчастного случая с Дебби мне позвонил Ал и спросил, не смогу ли я временно взять вечернюю смену в стейк-хаусе. У того, кто заменял Исаака, не получалось выйти, а у Ала не получалось так быстро найти кого-то другого. Я согласилась, потому что до сих пор терзалась угрызениями совести за то, что ни с того ни с сего уволилась с работы.

Вот только я не рассчитывала, что придется выходить на смену с племянницей Ала. Что бы ни говорил мне тогда Исаак перед клубом – я собственными глазами видела, как она с ним флиртовала. И здесь, в стейк-хаусе, и в клубе, и одной мысли об этом хватало, чтобы у меня волосы на затылке вставали дыбом. Тем не менее надо пережить этот вечер. Бывало и хуже.

Она уже стояла за барной стойкой, когда я пришла в стейк-хаус, и складывала салфетки веером.

– Привет, – сказала я и махнула одеревеневшей рукой в знак приветствия.

– О, привет! Ты Сойер, верно? – заинтересованно спросила девушка и отложила салфетки в сторону, чтобы подойти ко мне с вытянутой рукой. – Я Элис.

– Привет, – ответила я, стараясь не раздавить ей ладонь.

– Дядя уже предупредил меня, что ты выходишь вместо Исаака. У него что-то произошло, да? Ал сказал, это что-то семейное, – тараторила она, не испугавшись моего скептичного взгляда. – Господи, надеюсь, все будет хорошо.