Снова почувствуй

Сегодня официально открылась наша рождественская выставка, и Робин и Пат выбрали для нее и несколько моих фотографий. Их распечатали на огромных холстах и повесили в моем любимом углу галереи, на светлой кирпичной стене в самом конце зала. Я все еще не могла поверить, что действительно принимала участие в художественной выставке и что люди будут платить деньги, чтобы посмотреть в том числе и на мои снимки. Это просто нереально. И очень волнительно.

– Где моя фотография? – уже в третий раз спросила Ариэль.

– Пойдем со мной, я тебе покажу, – предложила я.

Ариэль взяла меня за руку, и я повела ее по галерее, мимо Энджел Уиттакер, которая подмигнула мне и продолжила, энергично жестикулируя, рассказывать кому-то о своих скульптурах, фото которых, сделанные мной, были представлены здесь и висели на стене позади нее. Она выглядела очень гордой, и это чувство автоматически передалось мне самой.

Добравшись до дальней части галереи, я заметила Доун и Спенсера, которые вместе с Элли и Скоттом стояли перед моими фотографиями. На мгновение я замешкалась, но потом направилась к ним.

– Смотри. А вот и ты, – негромко сказала я Ариэль и указала на черно-белый кадр, где она позировала в своих солнечных очках, как модель.

– Как классно получилось, Сойер! – взвизгнула девочка и бросилась вперед, отпустив мою ладонь. Она встала прямо перед фотографией и осторожно потрогала ее рукой. Затем развернулась и изобразила такую же позу.

Все, кто находился рядом, рассмеялись.

– Стой так, – быстро произнесла я и вытащила из сумочки мобильник. Включила на нем камеру и сделала фото Ариэль на фоне ее снимка. – Это мы отправим твоей маме, как думаешь?

Она просияла, и я присела, чтобы она видела, как я набирала сообщение Дебби. В то время как все остальные члены семьи Грант пришли сегодня сюда, ей приходилось все так же отдыхать и лежать в постели. Для Дебби, которая, как и Исаак, всегда находила себе какое-нибудь дело на ферме, последние три недели явно казались настоящим адом. Но, хотя к этому моменту ей стало намного лучше и она уже могла самостоятельно вставать… пройдет еще несколько месяцев, прежде чем она полностью поправится.

– Фото очень отличаются от того, что я себе представляла, – заметила Доун.

Их было пять. Одно Ариэль, одно Мэри и Теодора… и три Исаака. Он с бабушкой на танцплощадке, он с Айви за пианино и еще одно, мое любимое фото. То, на котором он смеялся, глядя на небо.

– Мне так нравятся эти снимки. Если когда-нибудь мне понадобятся фотографии, я обязательно обращусь к тебе, Сойер, – сказала Элли.

Я удивленно моргнула под выжидательным взглядом Доун.

– Конечно, с удовольствием, – ответила я наконец. Я бы и так это сделала, даже если бы на меня не косилась Доун. У меня больше не было проблем с Элли, как и с Кейденом, с которым нас теперь связывали совместные тренировки. Мы стали кем-то вроде друзей. Сейчас Доун уже не приходилось заставлять меня иногда выбираться куда-то с ними на выходных.

– Я тоже хочу фото! Лучше всего ню. Мне срочно нужна парочка для профиля на сайте знакомств, – заявил Скотт, и я захлопала в ладоши.

– Правда? В следующем семестре мне нужна будет модель для фото в стиле ню.

Скотт расплылся в улыбке. Ему уже тоже стало лучше. Иногда, когда он думал, что за ним никто не наблюдает, и если внимательно присмотреться, можно было увидеть редкие отголоски боли, которую он испытывал. Но когда мы общались с глазу на глаз, Скотт заверял меня, что лучше уж так.

Он поднял ладонь, и я дала ему пять, прежде чем Доун успела как-нибудь этому помешать. Послышался ее стон, а сразу после:

– Да что же я постоянно устраиваю?

– В честь чего вы ударили по рукам? – раздался рядом со мной голос Исаака, и я машинально повернулась к нему и обняла за шею.

– Теперь тебе не придется позировать мне голым, Исаак Теодор. Скотт только что вызвался добровольцем на эту роль.

Исаак издал вздох облегчения. Через мое плечо он сказал Скотту:

– Спасибо. Серьезно. Я твой должник.

– Ты бы тоже без проблем мог позировать обнаженным, – благосклонно заметил Скотт.

– Сойер тоже так говорит. Видимо, я единственный, кому кажется, что это плохая идея.

– Если бы я захотела, я бы тебя заставила. Ты же это понимаешь, да? – тихо спросила я и чуть отклонилась назад, чтобы заглянуть ему в глаза.

Он весело на меня посмотрел:

– Ты можешь заставить меня сделать что угодно. А хуже всего, что ты это прекрасно знаешь и поэтому играешь нечестно.

Я улыбнулась и встала на мысочки, чтобы его поцеловать.

– Перестаньте на минутку нежничать, чтобы я могла вас сфотографировать, – прервала нас Доун и подняла вверх свой сотовый.

Мне не нравилось смотреть на фотографиях прямо в объектив, так что вместо этого я повернулась к своему парню. Меня до сих пор восхищало, как он стал уверен в себе. Исаак стоял прямо, с искренней и открытой улыбкой. По нему было видно, что он счастлив. Я так им гордилась. И никогда больше мне не захочется что-то в нем менять.