Снова с тобой

— Ублюдок! — закричала она так громко, что чуть не сорвала голос. Ей показалось, что натянувшиеся жилы на шее сейчас прорвут кожу, как струны.

Внезапно она все поняла. До нее дошло, почему Роберт позволил ей подобраться к краю ямы. Почему не связал ее, пока она лежала без сознания. Как кот, играющий с мышью, он заставил ее поверить, будто бегство возможно. Для него происходящее было игрой. Ему нравилось мучить ее.

— Какие манеры! — Его длинная тень, косо падающая на край ямы, зашевелилась. Роберт укоризненно покачал головой. — Впрочем, это меня не удивляет. Я знал, на ком женюсь. Дрянь, вот кто ты такая. И вся твоя семья — ирландское отребье.

Ноэль вдруг почувствовала себя совсем крошечной и беспомощной, песчинкой на дне ямы, на краю звездной Вселенной.

— Зачем ты это делаешь? — выкрикнула она. — Тебе мало того, что ты отнял у меня мою дочь?

— Твою дочь? — Она заметила, как блеснули зубы Роберта в дьявольской ухмылке, которая когда-то так нравилась ей, наивной девушке. — С чего вдруг такие вопросы? По-моему, все уже решено.

— Ты так думаешь? Значит, ошибаешься, — выпалила Ноэль. Ее била дрожь. — Даже если ты выиграешь дело здесь, в Бернс-Лейк, есть еще и Верховный суд. Я не сдамся, Роберт. Я буду продолжать бороться, даже если для этого понадобятся годы!

— В таком случае я постараюсь избавить нас обоих от таких испытаний. И от расходов на услуги адвокатов, — издевательски сообщил он.

«Он убьет меня». Эта мысль проникла сквозь пелену гнева, оформилась, приобрела четкость очертаний, как нечто давно известное Ноэль. Должно быть, в глубине души она предчувствовала такой исход.

Она содрогнулась, охваченная ужасом не столько за себя, сколько за дочь. «Кто защитит Эмму, если меня не станет?»

— Ты спятил, — заявила она. В своих словах она была уверена — она давно заподозрила неладное. Роберт был уже не просто деспотом, не выбирающим средств. Он потерял разум. Ему ничего не стоило убить подругу… или жену.

В ответ она услышала приглушенный смешок.

— Кому еще судить об этом, как не тебе? Видно, ты не зря провела полгода в психушке.

Сообразив, к чему он клонит, она не клюнула на приманку.

— Что ты делал сегодня на кладбище? — Ее голос дрожал, и Ноэль ненавидела себя за это. Роберт и без того понимал, как она перепугана.

— Тот же вопрос я мог бы задать тебе.

— Ты успел подкупить далеко не весь город, — злорадно сообщила она. — Меня предупредили о том, что ты затеял.

— Я мог бы спросить, кто это сделал, но не стану. Какая теперь разница? — Голос Роберта звучал отчужденно. — Завтра утром, явившись в церковь, преподобный Клиффорд обнаружит, что злодеи, из-за которых в городе поднялся такой переполох и так обогатились страховые компании, побывали и в его владениях. Разумеется, он вызовет полицию. А в воскресенье прочтет проповедь о плачевном упадке нравственности у нынешней молодежи. Добрый священник знает современную молодежь. Особый интерес он питает к мальчикам. Точнее, к одному ученику седьмого класса, который поет в церковном хоре, к сыну Джеффа Норворда. — Увидев очередную зловещую ухмылку Роберта, Ноэль вздрогнула. — Ты даже не подозреваешь, как много мне известно, дорогая. Например, я знаю о твоем приятеле-враче. О твоих отношениях с ним. У меня есть только один вопрос: ты трахалась с ним?

— Прекрати! Заткнись сейчас же! — Ноэль зажала уши, стараясь забыть о словах Роберта.

— Судя по всему, да, — продолжал Роберт пугающим тоном. — И похоже, ты связалась с ним еще давно. Как ты разошлась, узнав о нас с Дженнин! А ведь ты сама ничем не лучше своей распутной младшей сестрицы.

Ноэль рывком вскинула голову.

— Что ты сделал с Бронуин? — выкрикнула она пронзительным, до неузнаваемости изменившимся голосом. — Если ты тронул ее хоть пальцем, клянусь, я…

— Ну и что ты сделаешь? Арестуешь меня? — Он злобно расхохотался. — Не трудись. Мне плевать, что она видела и чего не видела. Да кто ей поверит? Все решат, что она лжет, лишь бы выгородить эту грязную обезьяну, своего дружка.

Изо всех сил цепляясь за рвущуюся нить рассудка, Ноэль возразила:

— В таком случае тебе нечего опасаться и меня. Ведь я — бывшая алкоголичка, снова ушедшая в запой, верно?

Роберт умолк, и на миг Ноэль поверила, что он отпустит ее, позволит выбраться из ямы и убежать. Она представила себе, как ловит попутную машину на шоссе или пешком добирается до ближайшего телефона и звонит Хэнку. Перед ней всплыло его любимое лицо: добрые карие глаза, морщинки на худых щеках, которые становились глубже, когда он улыбался.

Но тут Роберт заговорил:

— Это разные вещи. Все, что касается тебя, — личное дело. — Его голос утратил язвительность. Он звучал не столько зло, сколько… холодно. От такого мороза съеживаются листья, не заводятся двигатели машин.

Ноэль невольно попятилась, в голове у нее мелькнула банальная фраза: «Что ж, было приятно побеседовать, но мне уже пора». Смех рвался наружу из ее горла и прозвучал, когда она ударилась спиной о земляную стену ямы.

— Да ты и вправду сошел с ума, — произнесла она.

На этот раз Роберт не стал возражать.