Снова три мушкетера

- Э, видите ли, сударь, я человек, всякое повидавший на своем веку, и, следовательно, знаю, что лучшая политика - ни во что не вмешиваться. Якоб велел поднимать паруса - значит, надо поднимать паруса.

- Вы бретонец, господин Эвелин? - спросил д'Артаньян, которому не слишком понравилось подчеркнутое стремление собеседника убедить его в своей полной неосведомленности о причинах экспедиции.

"Странная позиция для помощника капитана", - подумал наш гасконец и решил смотреть в оба.

- Как вам сказать, сударь. Отец мой был шотландцем, но жил в Остенде, а матушка и впрямь увидала свет Божий в Бретани, но ее почтенный родитель был гугенотом из Эльзаса. По этой самой причине я с младых ногтей говорю на четырех языках, а войдя в возраст и поплавав на судах Голландской Вест-Индской компании, научился понимать также и испанскую речь.

- Но какое же отношение имеет испанская речь к Голландской Вест-Индской компании?

- Самое прямое, сударь. Если вы позовете слугу и потребуете, чтобы он принес что-нибудь, способствующее приятной беседе, я с удовольствием расскажу вам о делах, свидетелем которых мне довелось побывать и о каких, готов биться об заклад чем хотите, вы в жизни не слыхали.

Д'Артаньян, решив, что не следует пренебрегать возможностью провести предстоящие несколько часов в обществе словоохотливого моряка, постучал кулаком в переборку, за которой, как он знал, находятся Планше и Гримо.

Через некоторое время появился заспанный Планше.

- Что случилось, сударь? - спросил он, отчаянно борясь с одолевавшей его зевотой.

- Планше, господин Эвелин - помощник капитана фелуки. Он делает нам честь, приглашая нас отведать вина из корабельных запасов. Сейчас он объяснит тебе, что ты должен сделать для того, чтобы воспользоваться его любезностью.

- Я слушаю вас, сударь, особенно если принять во внимание, что в каморке, где помещаемся мы с Гримо, чертовски сыро...

- Планше, сколько раз я учил тебя, что скромность является первейшей добродетелью слуги, - сказал д'Артаньян, стараясь придать себе по возможности строгий вид.

- Э, сударь, - воскликнул Эвелин. - Плох тот хозяин, который не позаботится о слуге. Я это говорю со знанием дела, поскольку сам состоял в услужении... Слушай меня, парень. Ступай в трюм и отыщи семь бочонков, что стоят слева от лестницы. В каждом из них доброе вино с берегов Рейна, или меня зовут не Александр Эвелин! Принеси нам и не забудь своего молчаливого товарища.

- И все же, господин Эвелин, - спросил д'Артаньян, когда Планше принес вино и изрядный ломоть копченого мяса и удалился, - прежде чем вы начнете объяснять связь между Голландской Вест-Индской компанией и испанским языком, позвольте мне задать вам один вопрос.

- Охотно.

- Что вы скажете, если комендант Ла-Рошели или кто-либо из ее защитников спросит вас, откуда и куда идет ваше судно?

- А, так мы идем в Ла-Рошель?! Черт побери!

- Вот именно! Черт побери, вы хотите уверить меня в том, что вам это не известно?!

- Ничуть не бывало! Я хотел только сказать, что не был уверен в том, известно ли это вам. Не мое это дело - вмешиваться в дела, которые пахнут высокой политикой, а следовательно, и виселицей.

- Виселицей! Но почему?!

- Виселицей, эшафотом, Бастилией - чего еще можно ожидать от политики! Кончини, Шалэ - все они занимались не чем иным, как политикой, и все плохо кончили.

- Но почему вы считаете, что здесь замешана политика?

- Ах, сударь! Но если мы идем из лагеря войск его величества в Ла-Рошель, которую осаждают войска его величества, то что я должен предположить?

- Что речь идет о сугубо военных вопросах, например. Однако, любезный господин Эвелин, оставим предположения и займемся фактической стороной дела. Помнится, я задал вам вопрос...

- Вопрос, сударь?

- Тысяча чертей!

- Ах, ну да, конечно, теперь я вспомнил, сударь. Относительно конечного пункта следования "Морской звезды".

- Так ваша фелука называется "Морская звезда"?

- Да, сударь.

- Звучит весьма романтично. Но я не хочу отвлекать вас...

- Я отвечу, что "Морская звезда" вышла из Остенде и направляется в Сантандер, предварительно зайдя в Портсмутскую гавань.

- А...

- А вы, сударь, путешествующий гасконский дворянин, и больше мне ничего не известно.

- Ну что же, - сказал д'Артаньян, видя, что из помощника капитана больше ничего не вытянешь. - Теперь я ничего не имею против вашего поучительного рассказа, господин Эвелин.

- Право же, это намного лучше, чем говорить о политике, сударь, откликнулся помощник капитана со вздохом облегчения.

- Итак, любезный господин Эвелин..

- Итак, сударь! Как я уже имел честь сообщить вам, в юности я попал на один из кораблей Голландской Вест-Индской компании.

- Да, и вы также упомянули, что, благодаря этому, выучились испанскому языку.

- Совершенно верно, сударь. Хотя, на первый взгляд, может быть, трудно усмотреть связь. Дело, однако, заключается в том, что Голландская Вест-Индская компания торгует за океаном - в тех землях, которые испанцы называют Западными Индиями и где они хозяйничают почти как у себя дома.

- Так вот почему вам пришлось заговорить по-испански!