Снова три мушкетера

- А что говорит королева-мать? - спросили хором несколько голосов сразу.

- Что Генрих Монморанси больше не считает кардинала своим другом.

- Это говорит королева-мать или сам благородный крестник Генриха Четвертого? - уточнил простодушный принц де Марскльяк.

При этих словах принца многие из присутствующих дам устремили на мадемуазель Поле внимательный взор. Все знали, что король Генрих был убит именно тогда, когда направлялся к мадемуазель Поле.

Однако рыжеволосая красавица стоически выдержала внимание дам.

- Важно, что это говорит именно сам Монморанси. И весь Лангедок стоит за своего губернатора и против Ришелье.

- Еще бы, - подхватил граф д'Аркур. - Ведь Ришелье постоянно стремится ограбить все провинции. Его заветная мечта - уничтожить какое бы то ни было самоуправление, и он постоянно препирается с лангедокскими сословными чинами из-за податных сумм.

- Вы рассуждаете как мужчина, граф, - с улыбкой отвечала мадемуазель Поле. - Я же склонна считать, что народ поддерживает Монморанси потому, что это мужественный и благородный человек, знакомый с понятиями чести. Именно этого и не переносит в людях господин кардинал.

- Браво, прекрасная мадемуазель Поле, - зааплодировал принц Марсильяк. - Я поднимаю бокал за вас - своим присутствием вы украшаете не только дом нашего гостеприимного хозяина, но и весь Париж!

- Ах, принц! На вас положительно нельзя долго дуться, - благосклонно улыбаясь ему, сказала мадемуазель Поле.

- Помилуйте! Да за что же на меня дуться?! - изумился принц.

- Я и говорю - нельзя. И давайте оставим эту тему, - отвечала рыжеволосая красавица.

Улучив момент, когда г-н де Тревиль разговаривал только с двумя гостями одновременно (на протяжении всего вечера его окружало от пяти до дюжины человек), д'Артаньян приблизился к нему с решительным намерением заговорить.

- Идите к нам, мой друг, - дружелюбно пригласил его капитан мушкетеров. - И расскажите нам, как вы снова отделали конюшего его высокопреосвященства!

Двое собеседников капитана мушкетеров переглянулись и поспешили откланяться под каким-то благовидным предлогом.

- Уф-ф. - Господин де Тревиль, отдуваясь, взял гасконца под руку и увлек его в соседнюю комнату, где горело всего лишь несколько свечей и не было никого из приглашенных. - Д'Артаньян, вы помогли мне отделаться от этих двух господ, а следовательно, оказали мне большую услугу. Они мне успели порядочно надоесть.

- Но каким образом моя персона отпугнула их, капитан?

- Э-э, мой милый! Ваша персона в сочетании с моими словами о Рошфоре. Эти господа недавно из провинции, и они точно так же, как и вы сами пять лет назад, чувствуют себя неуютно, когда при них задевают могущественного кардинала. Соответственно, я упомянул о Рошфоре только для того, чтобы отделаться от них и поговорить с вами наедине. Знаете ли, эти провинциалы очень недогадливы...

Д'Артаньян вспомнил, как он с усердием, достойным лучшего применения, вытаскивал из-под каблука Арамиса батистовый платочек с сильным запахом дорогих духов, и покраснел...

Но, поскольку наш герой уже давно считал себя настоящим парижанином, эту краску никто не успел заметить - так быстро она исчезла.

- Я тоже собирался поговорить с вами, капитан.

- Тем лучше - значит, наши желания совпали. Какое у вас дело?

- Я собирался испросить у вас отпуск. Мне очень хочется навестить родных по-настоящему, а не так, как это вышло в прошлый раз. Кроме того, я лелею надежду показать Атосу Гасконь.

- И он?..

- Находит эту идею удачной.

- Превосходно. Конечно же, я предоставлю вам этот отпуск. Более того, я скажу вам: не стоит торопиться с возвращением в Париж. Вы ведь слышали, о чем говорили за обедом принц де Марсильяк и граф д'Аркур?

- Конечно.

- Так вот - похоже, они знают, что говорят. Более того - я должен сказать вам одну вещь...

- Какую же?

- Я не разделяю оптимизма принца относительно заступничества его величества за... вы понимаете, кого я имею в виду?

Хитроумный гасконец догадался, что капитану мушкетеров не хочется лишний раз произносить имя маршала Франции Франсуа Бассомпьера. Поэтому он кивнул в знак того, что понимает, о ком идет речь.