Снова три мушкетера

- По-моему, в прошлый раз ты говорил обратное. Стоит дать соку пальмового дерева перебродить - и вино готово! - посмеиваясь в усы, заметил мушкетер.

- Э-э, сударь! Нет такой вещи в природе, которую не может улучшить человеческий разум.

- Положительно ты стал философом, Планше. Мне становится не по себе в твоей компании.

- Сударь, поверьте, у меня и в мыслях не было, что мои слова придутся вам не по душе. Я их беру назад.

- Напротив. Продолжай, сделай милость. Как же улучшил вино разум господина Эвелина?

- Улучшил не он, это сделали мы с Гримо, когда представился момент. Господин Эвелин только предложил рецепт. В тамошних краях растет такое неприятное дерево. Оно зовется...

- Манцилин? - со смехом спросил д'Артаньян. Планше чуть не выпал из седла от удивления.

- Как, сударь?! Вы знаете?!! - воскликнул славный малый, немного оправившись от первого потрясения.

- Признаюсь, я немного посвящен в историю твоего побега.

- Кто же мог вам об этом рассказать, сударь? Уж, конечно, не Гримо.

- Еще бы! Гримо не способен на такой подвиг. Ему понадобилось бы произнести слов больше, чем он выговорил за всю жизнь.

- Тогда, сударь, я вовсе ничего не понимаю!

- Мне рассказал все не кто иной, как наш бравый капитан. Я повстречал его в Пьемонте, направляясь к армии.

- Значит, вам все известно? - заключил Планше.

- Отнюдь. Мне, например, непонятно, почему господин Эвелин не предупредил капитана Ван Вейде о готовящемся... улучшении букета вина. Тогда бравый шкипер смог бы избежать печальной участи любителей ежедневной выпивки. Кроме того, я совсем ничего не знаю о том, каким образом вы оказались в плену у испанцев. Ведь, как ты понимаешь, капитан оставался на берегу и ничего на этот счет мне сообщить не мог.

- На ваш первый вопрос ответить легче, сударь.

- Отлично.

- Поэтому я начну со второго.

- Ты силен в парадоксах, Планше! Это еще почему?

- Чтобы не портить вам впечатление от моей истории.

- Нет, Планше, так дело не пойдет. Ты еще ничего не рассказал мне об испанцах. Как вы оказались у них? Что было потом? Любопытство - мой основной порок, Планше.

- Дело было так, сударь. Мы гребли изо всех сил, потому что пули свистели вокруг, многие - близко. К счастью, действие ядовитых ягод таково, что человек, выпивший малую толику сока, быстро теряет зрение. Попросту слепнет на некоторое время. Это тем более эффективно в сочетании с обычным действием винных паров.

Одним словом, подстрелить нас они могли разве что случайно. Вот от этой случайности мы и хотели застраховаться, стремясь отплыть как можно дальше от берега.

В это время из-за мыса появился испанский корабль. Он был еще довольно далеко, но испанцы слышали выстрелы с берега и видели, в кого они направлены. Так как стреляли в нас, испанцы взяли меня и Гримо на борт. Им хотелось выяснить, в чем дело. Не будь этой стрельбы, нам пришлось бы туго. Мы приложили все усилия, чтобы изобразить себя жертвами пиратов, и это нам удалось. Убедительнее всего подтверждали наши слова дырки от пуль в нашем каноэ, борта были прострелены в нескольких местах.

Узнай испанцы об истинном положении дел в лагере, они высадились бы на берег и всех перебили бы. Но мы с Гримо ни словом не обмолвились о плачевном состоянии, в котором оставили наших буканьеров. Если бы мы это сделали, мы чувствовали бы себя убийцами. Кроме того, в лагере оставался господин Эвелин...

- Как же он не уберег бравого капитана от вашего ядовитого напитка ведь они старые товарищи? Капитан жаловался мне, что почти три дня ничего не видел после вашего угощения. А ведь он до сих пор думает, что вы сделали это по ошибке, а не сознательно...

- Господин Эвелин, доброе сердце, понимая, что стоит только сказать о нашем плане капитану, все дело будет загублено, пожалел нас и промолчал. Шкипер не настолько хорошо относился к нам и не настолько плохо к своим подчиненным (а его, сударь, избрали капитаном "Веселого Рока"), чтобы держать все в секрете. Зато господин Эвелин договорился с нами, что в кувшин капитана мы нальем обычного вина, безо всяких примесей.

- Что же вам помешало?

- Воспоминания, сударь.

- Воспоминания?

- Да, сударь. Воспоминания о том, что капитан бывал крутоват с нами и не всегда разговаривал дружелюбно. А главное - мы ведь не знали, что отплытие фелуки из Ла-Рошели чудесным образом помогло вам. Мы думали, что он бросил вас, а сам сбежал, да еще помешал нам с Гримо, когда мы хотели возвращаться в Ла-Рошель. Внутренний голос сказал мне: "Планше, отпускать грехи - дело священника, тебе же следует воздать капитану Ван Вейде по заслугам". Короче говоря, я не стал делать исключения для капитана.

- Ты, оказывается, опасный человек, Планше.

- Что вы, сударь! Просто жаль было упускать такой случай, - отвечал Планше.

- Ну, ладно. Как же поступили с вами испанцы?