Снова три мушкетера

Арамис спокойно расстегнул воротник так, чтобы стало видно небольшое распятие, висевшее на тонкой серебряной цепочке. Затем он поднес крестик к глазам мэтра Дюпона таким образом, чтобы тот мог рассмотреть четыре латинские буквы на обратной стороне распятия.

Хозяин переменился в лице. Затем он быстро повернулся и дал своему юному помощнику какое-то поручение, позволявшее отослать его из лавки на продолжительный срок.

- Прошу вас следовать за мной, сударь, - сказал он, обращаясь к Арамису и сопровождая свои слова почтительным поклоном.

В одиннадцать часов следующего дня Кэтти вышла из дому, чтобы отправиться в свою обычную прогулку по торговым лавкам города. Двое соглядатаев отправились следом. Сегодня это были скромно одетая женщина и человек, похожий на судейского чиновника.

Они следовали за девушкой по разным сторонам улицы. Женщина несла в руках корзинку, словно собиралась делать какие-либо покупки, что давало ей возможность в случае надобности заходить в те же лавки, куда заходила Кэтти, и подходить к тем же лоткам, к которым приближалась она, чтобы слышать, о чем камеристка герцогини де Шеврез станет говорить с лавочниками и торговцами.

И снова девушка зашагала вдоль по улице Мюрсунтуа, внимательно изучая все выставленные для продажи украшения и не менее внимательно выслушивая все комплименты, какие нашлись в этот день в запасе у почтенных негоциантов, обитавших на славной улице Мюрсунтуа.

Покончив с этим необременительным занятием и невольно раздосадовав шпионку шевалье дю Пейра (а какая женщина сможет спокойно выслушивать в течение получаса любезности, отпускаемые в адрес другой женщины?), Кэтти отправилась на рынок, где купила свежую зелень и апельсины. Затем девушка двинулась обратно.

На улице Скорняков она нанесла обычный визит в лавку булочника Дюпона.

- Доброе утро, мэтр Дюпон! - приветливо поздоровалась Кэтти.

- Скорее, следует сказать "добрый день", милочка, - добродушно отвечал хозяин. - Но это не значит, что я не рад вас видеть, тем более что выглядите вы сегодня хорошо, как никогда.

- Вот уже без малого год, как вы мне каждый раз говорите это, папаша Дюпон. Послушать вас - так я уже должна стать первой красавицей в городе.

- Не в городе, прелестная Кэтти, а в целой Франции. Возьмите эти булочки - они такие же румяные и сдобные, как ваши щечки.

Расплатившись с лавочником, Кэтти вышла на улицу в хорошем настроении и легкой походкой направилась домой.

Убедившись, что девушка вернулась в знакомый особняк на улице Мюрсунтуа, подручные шевалье дю Пейра снова донесли ему о том, что во время прогулки по торговым лавкам с Кэтти не случилось ровным счетом ничего необычного.

Это не соответствовало действительности.

Впрочем, Кэтти и сама не подозревала о том, что сегодня она оказала своей госпоже серьезную услугу.

Во время обеда опальная герцогиня, разломив булочку, положенную в корзинку Кэтти рукой мэтра Дюпона парой часов раньше, вздрогнула и издала приглушенное восклицание. Г-жа де Шеврез тотчас же овладела собой, но румянец, выступивший на ее лице, свидетельствовал о том, что она чем-то взволнована.

Булочка была свежей, но ей не суждено было разделить участь своих товарок. Искусная рука мэтра Дюпона вложила в нее послание Арамиса.

Отослав Кэтти, от внимания которой не укрылось минутное замешательство госпожи, герцогиня торопливой рукой развернула записку и углубилась в чтение.

Глава двадцать шестая,

в которой д'Артаньян находит не то, что искал

- Судя по всему, сегодня мы сможем рассчитывать на приличный ночлег, Жемблу, - весело сказал д'Артаньян, когда копыта их лошадей застучали по камню турских мостовых. - А главное - на приличный ночлег могут рассчитывать и наши лошади. Бедные животные порядком устали.

- Правильно, сударь. Этот трактирщик, у которого мы ночевали прошлый раз, заставил нас спать в настоящем хлеву, а плату за одну ночь потребовал такую, словно поселил нас на неделю в Лувре.

- Успокойся, Жемблу. Если я заплатил ему десятую часть того, что он просил, ты имеешь право назвать меня мотом.

- Вы и впрямь проливаете бальзам на мои душевные раны, сударь, отвечал обрадованный Жемблу, предпочитавший ночевать под открытым небом, если было не очень холодно, чем платить за постой в тех придорожных гостиницах, где они останавливались по пути.

- Долго ли мы пробудем в Туре, сударь? - почтительно осведомился Жемблу спустя некоторое время.

- Это зависит сразу от нескольких обстоятельств... - в раздумье произнес д'Артаньян.

- От каких же, сударь?

- От того, как пойдут дела в Париже, и...

- Вы хотели сказать что-то еще, сударь?

- И, разумеется, от того, как пойдут дела здесь, черт возьми. Надеюсь, теперь тебе все ясно, любезный Жемблу?

- Все, сударь.

- Тогда не мешай мне, я должен подумать.

Подумав, д'Артаньян пришел к выводу, что розыски дома бывшего мэра Ла-Рошели можно отложить до завтрашнего утра, а пока следует позаботиться об ужине, разыскав подходящую гостиницу, так как солнце уже клонилось к закату.