Снова три мушкетера

Однако стоило ему очутиться в стороне, как на него обратили внимание. Очевидно, испанцы приняли его за командира отряда или курьера с важным донесением, охранять которого отрядили целый эскадрон рейтаров. Д'Артаньян резко выделялся своей одеждой и экипировкой, и именно это ввело испанцев в заблуждение.

С нескольких сторон к нему разом устремились всадники, размахивающие саблями. Д'Артаньян дал шпоры лошади, и та, совершив прыжок в сторону, понеслась прочь, унося своего хозяина от погони.

Ветер свистел в ушах, позади горланили испанцы, а д'Артаньян молил небо, чтобы серая кобыла не угодила копытом в норку суслика или какую-нибудь другую незаметную для глаза ямку. Д'Артаньян еще сильнее пришпорил лошадь, заставив ее преодолеть насыпь, и устремился туда, где, по его понятию, могли находиться бивуаки французской армии. Обернувшись, он увидел, как шестеро всадников один за другим перемахнули через насыпь и поскакали за ним.

Под мушкетером была отличная лошадь, но она была под седлом весь день, кони испанцев выглядели явно свежее. Перед ними расстилалась равнина, кое-где вздыбленная грядами холмов. Восточнее зоркий глаз гасконца разглядел какое-то селение. По-видимому, оно не слишком пострадало во время военных действий — во всяком случае, над многими домами поднимался дым. Это был дым мирной, оседлой жизни — дым из печных труб, а не дым пожарищ. Д'Артаньян решил скакать туда, ведь там могли квартировать соотечественники.

Испанцы растянулись гуськом — те, чьи кони оказались свежее или резвее, скакали впереди — ближе к нему. Д'Артаньян решил применить прием, который принес ему успех на дороге из Тура в Блуа. Однако он выжидал момент, чтобы расстояние между всадником, возглавляющим погоню, и следующим за ним, увеличилось еще больше. В противном случае маневр представлял смертельную опасность.

Передний кавалерист вырывался вперед с каждым посылом и наконец приблизился настолько, что мушкетер решил: настала пора действовать.

Д'Артаньян резко осадил кобылу, отчего она встала на дыбы, развернулся и, тщательно прицелившись, спустил курок. Он не испытывал ни малейшей ненависти к испанцу, приближавшемуся к нему бешеным аллюром. Просто этот человек представлял собой угрозу для его, д'Артаньяна, существования на этой земле, и наш мушкетер не намерен был это существование прекращать.

Выстрел прогремел, но испанец продолжал скакать навстречу, пуля пролетела мимо. Преследователи ответили нестройными криками, но они не могли стрелять, опасаясь попасть в своего товарища. Отшвырнув разряженный пистолет, д'Артаньян выхватил второй.

На этот раз он не промахнулся. Испанец взмахнул руками, выронил саблю и припал к шее своего коня. Шагов через полсотни он соскользнул с седла и упал на землю.

Мушкетер дал шпоры лошади, и смертельная гонка продолжилась. Через несколько мгновений д'Артаньян услышал, как испанцы за его спиной разразились проклятиями — они подскакали к упавшему товарищу. Однако никто не слез с седла, чтобы помочь тяжелораненому, — азарт преследования оказался сильнее.

К счастью, сумерки сгустились, окрестности постепенно скрылись от глаз под непроницаемым покрывалом ночи, и д'Артаньян, переменив тактику, круто свернул к северу, где, по его представлениям, должен был находиться небольшой лесок.

Проскакав без дороги по мягкой земле, приглушавшей топот копыт, минут десять, он действительно достиг первых деревьев, которые затем пошли все гуще.

Гасконец слез с лошади и, взяв ее под уздцы, в кромешной тьме принялся ощупью пробираться между ними. Издалека до его слуха долетали гортанные возгласы испанцев, потерявших след. Не рискуя разъезжаться в разные стороны в темноте, они еще погарцевали на опушке и отказались от дальнейших поисков.

Проблуждав несколько часов по лесу, д'Артаньян выбрался из него и увидел огни того самого селения, к которому направлялся, спасаясь от погони. Теперь они были значительно ближе.

«Ну что же, — сказал себе мушкетер. — Придется еще немного помучить бедную лошадку, хоть она и устала сегодня, вернее — уже вчера».

Сказав это, он вспрыгнул в седло и затрусил на огонек. Селение было все ближе и ближе, и д'Артаньяну оставалось только надеяться, что в нем нет испанцев.

Голос, окликнувший его на окраине, показался бы нашему герою в другое время грубым и хриплым: он и был таковым в действительности. Кто-то весьма малопочтительно орал в темноту:

— Эй, кто там еще шляется ночью?! Какого черта вы не отвечаете, буду стрелять!

Однако сейчас у молодого человека вырвался вздох облегчения, и он весело прокричал в ответ:

— Лейтенант мушкетеров д'Артаньян, роты де Тревиля!

Хриплый голос окликал его по-французски.

Глава сороковая Дозор

Еще через несколько дней д'Артаньян присоединился к своим однополчанам и был с радостью встречен ими.

— Дорогой Атос, наконец-то я вижу вас, к счастью, здоровым и невредимым, — объявил д'Артаньян, обнимая мушкетера. — Как вы живете тут?