Снова в школу и иже с ним [СИ]

Дэн и его друзья вот уже двадцать (в лично моем недалеком прошлом все сорок) лет подделывали палочки. Точнее, они делали палочки, но за дополнительную оплату существовали некоторые бонусы. К примеру, по желанию волшебника некоторые использованные им волшебные формулы, вербальные и невербальные, не отображались после заклинания проявления. Или при проверке палочка выдавала другие параметры в качестве материалов. Вот например: палочка на самом деле из дуба и волоса единорога, а выдает ясень и чешую русалки. Понятия не имею, как это делается, но Олливандер и тот ошибется.

В моем случае, когда палочка уже есть, но ощутимо не подходит — идеальный вариант.

Одна только проблема — так как Дэна и его таинственных друзей практически с момента начала деятельности очень хочет получить или хотя бы порешить официальная власть и доблестные охранники правопорядка, которые вовсе не рады практически всем «бонусам», они очень подозрительны.

А тут пришел не пойми кто, сопляк четырнадцати лет, порядок знает, но рекомендаций и предупреждений не поступало… Я бы на их месте тоже насторожился.

Спустя пятнадцать минут Дэн энергично вышел из дома, правда, наткнувшись взглядом на меня, резко остановился.

— Эй, я знаю, что ужасно подозрительный и на первый взгляд некредитоспособный, — поднял я руки перед собой. — Но дайте же мне хоть один шанс. Мне позарез нужна палочка, эта категорически перестала слушаться, — я бросил палочку ему. Дэн автоматически подхватил ее и, поджав губы, нахмурился. — Могу заплатить вдвое…

— Даже стократная стоимость не окупит мою жизнь и безопасность, — сухо сказал он в ответ. Нищий, до этого косо посматривавший на нас, уже открыто повернулся в нашу сторону.

— Если позволишь, — я медленно, аккуратно достал из кармана перстенек, который предусмотрительно выпросил в гоблинском банке. — Я играю за другую команду, ясно? Знакомо?

Помедлив, Дэн подошел ближе. Гоблины выдают этот дорогой аксессуар с индивидуальной гравировкой только самым верным клиентам, отношения с которыми вышли за рамки чисто деловых и финансовых. Насколько я знаю, у Дэна был такой же — видел однажды мельком. Или будет. Но в любом случае он знает, что это, только идиот называет себя артефактором, если не может узнать такие узкоспециализированные штуки.

И Дэн знает, что еще ни один представитель официальной власти не получал такой подарок.

Он еще раз посмотрел на мою палочку.

— Ольха и волос единорога… И что тебе надо? — недовольно выпятив подбородок, спросил старик.

— Палочку под эту. Желательно с функцией выборочного скрыта.

— Четыреста галеонов, — бросил он мне, направляясь обратно к подъезду. Попрошайка вновь уставился на свои ноги. Я торопливо спрятал гоблинский подарок обратно в карман и поспешил за ним.

— Ничего себе, — пробормотал я. Это, конечно, не делало меня банкротом, но все же ощутимо било по кошельку. Особенно в сравнении с семью–десятью галеонами у Олливандера.

— Ты сам сказал, что заплатишь вдвое, — безразлично пожал плечами Дэн.

Надо меньше болтать, — мысленно завязал узелок я. Хотя зачем? Все равно не поможет…

Мы зашли, наконец, в квартиру. Если честно, я слабо себе представляю, как можно жить в такой обстановке — минимум мебели, все тускло–серое и порядком потрепанное… Дэн заметил мой взгляд и только ухмыльнулся в ответ.

Он ненадолго пропал в глубине квартиры, после чего, выйдя, кинул мне небольшую закрытую колбу. Стекло было необычным — оно голодно поблескивало розоватым светом, впрочем, это было малозаметно в сумраке коридора.

Я примерно представлял, что надо делать — в свое время все ребята, предназначенные для решения силовых вопросов, взяли себе по палочке у Дэна и, бывало, делились впечатлениями и воспоминаниями. Многие слизеринцы также не отказались от обновки, правда, я остался верен своей старой палочке. Раз уж она от меня не отказалась, то почему я мог позволить себе предательство?

На Дэна нас вывел, кстати, все тот же Снейп — до сих пор поражаюсь его многогранности и разносторонности. До чего интересной сволочью он был…

Я крепко сжал колбу в левой руке — той, что ближе к сердцу, и с трудом вытерпел жжение, почти нестерпимое в самой ладони, успокаивающееся к локтю. Через пару минут мучений отдал колбу, уже, должно быть, абсолютно прозрачную, и полную моей крови, Дэну. Он посмотрел материал на свет, придирчиво и щепетильно приглядываясь к малейшим оттенкам, и, отложив емкость в кармашек, где уже покоилась «моя» нынешняя палочка, бросил:

— Заходи через две недели с деньгами, — после чего, не утруждаясь прощанием, направился в одну из комнат.

Я не обиделся и вышел, потирая левую руку — она все еще болела. Дверь за мной захлопнулась сама.

А потом я, наверно, побил мировой рекорд, добираясь обратно к Себастиану. Он, очевидно, немало развлекся, наблюдая за моим лицом в те несколько секунд, когда я пытался найти его взглядом и не находил. Подошел еще из–за спины и хлопнул по плечу:

— Спокойнее, я жив, здоров, в полном комплекте и не похищен…

Я медленно повернулся к паршивцу.