Сновида

— Как знаешь, — Лука безразлично пожал плечами. — Тебе перед Советом оправдываться за браслеты, и смерть единственной сновиды, которая у нас есть.

Лицо Романа исказила гримаса ярости, и он только открыл рот, чтобы ответить, как в комнату вошла девушка и протянула диск. Взяв его, метаморф загрузил носитель в дисковод и, включив компьютер, принялся внимательно смотреть запись.

В комнате повисла тишина, и пока видео не закончилось, мужчины не разговаривали.

— Значит, с болтом лажа? — презрительно поинтересовался Роман.

— Да.

— А с чего она тогда почти одновременно с Тимуром потеряла сознание, а не позже или раньше? — требовательно спросил мужчина.

— Она умудрилась устроить цунами во сне и чуть не утонула. Все эти её прыжки, подскоки, махания рукой — это попытки сбежать от высокой волны и уклонение от препятствий, а сознание она потеряла, пытаясь выбраться. Могу дать распечатки с её показателями. Она чуть не спеклась от ужаса. Если бы Тимур ещё минуту продержал её во сне, мы готовили бы сновиду к похоронам, — сказал Лука и, выждав пару секунд, добавил: — Роман, убери его с этого задания. Следующий раз его глупые вопросы и приказы могут нам дорогого стоить.

— Я подумаю, — холодно ответил тот и поднялся из кресла. — А сейчас хочу услышать версию брата.

Сказав это, мужчина вышел. Лука выждал ещё пару минут, после чего снова занял своё кресло и вывел на монитор изображение комнаты, где спал полный, низкорослый мужчина.

— Ну, подумай, Роман, пока есть чем, — процедил он и весь обратился во внимание, когда его босс зашёл в комнату, где спал Тимур.

Глава 17

Утро выдалось замечательным уже просто от того, что открыв глаза, я увидела рядом спящего Луку.

Повернувшись на бок, я опёрлась на локоть и с улыбкой принялась рассматривать мужчину. «Спящим он выглядит намного добрее и мягче. Обычно у него или равнодушное лицо, или плотно сжаты губы, что указывает на его недовольство, или серые глаза смотрят выжидающе или холодно, а сейчас он воспринимается по другому… Всё же интересно, сколько ему лет на самом деле…», — подумала я и протянув руку, осторожно провела пальцами по прямому носу, очертила брови, а потом легонько прикоснулась к губам, обводя их, а в следующий момент вскрикнула от неожиданности, когда Лука резко схватил мою руку и поцеловал кончики пальцев.

— Фух, напугал! — выдохнула я. — Думала, что ты спишь…

— Я и спал, но ты меня разбудила, — весело сказал он, притягивая меня к себе.

— Прости…

— Не за что извиняться. Мне понравилось, как ты меня разбудила, — ласково ответил он и поцеловал в губы. — Как себя чувствуешь? Голова не болит? С тошнотой как? Слабость есть?

— Голова не болит, а слабость… есть! От занятий любовью! — игриво ответила я, опустив ответ о лёгкой тошноте, которая вновь ощущалась. — И я такую слабость готова испытывать после каждой ночи.

— Почему только после ночи? — хитро спросил Лука, начав возбуждающе водить пальцами по моей спине. — Мне и в другое время нравится заниматься с тобой любовью. Например, вот сейчас я хочу тебя даже больше, чем сегодня ночью.

— Я чувствую, — ответила я, заёрзав на кровати и ощущая, как мне в живот упирается доказательство желания.

— Не, ещё не чувствуешь, но это дело быстро поправимое, — лукаво ответил он и перекатившись на спину, поднял меня и усадил сверху, а когда я пропустила его в себя, положил руки на бёдра и помогая мне двигаться, добавил: — Вот так надо чувствовать меня.

— Угу, — выдавила я, тут же загораясь от желания и наслаждаясь чувством наполненности.

Быть сверху мне понравилось. Раньше, когда Лука изображал моего мужа, то действовал с напором и всегда главенствовал, не давая мне в полной мере проявить свои желания, и порой я чувствовала себя в его руках пусть и желанной, но всё же игрушкой. А сейчас всё изменилось, и я ощущала себя равноправным партнёром, желания которого не просто учитываются, а порой и ставятся выше своих.

То медленно двигаясь, то увеличивая темп, я наблюдала за Лукой и испытывала ещё большее удовольствие, понимая, что ему нравится заниматься со мной любовью. Правда, это «нравится» в конце вылилось во взрыв эмоций, когда Лука не выдержал моих не всегда умелых движений и, уложив на спину, чуть ли не грубо взял, доводя до исступления от блаженства.

— Ты изменился, — отдышавшись и нежась в его объятиях, сказала я. — Раньше был этаким мягким диктатором, а сейчас более уступчив. Мне это понравилось.