Сновидения (СИ)

Мы беспечно шли и всматривались в окружающую местность, изредка перебрасываясь незначительными фразами. С Санеми приходилось подбирать слова с умом, любая неосторожная мысль могла стать маленькой катастрофой для меня и мальчишки. До чего же противный характер! Я ему слово, а он мне десять в ответ, да ещё и язвительности подкинет! После всех событий, пережитых мной за сегодня, могла заверить, что принудительно перешагнула из статуса «трусихи» в «осторожную барышню», которая тряслась от любого шороха, как осиновый лист. Загадочные существа и невыносимый Санеми настойчиво лепили из меня выносливого человека. Срочно нужны были чашечка ароматного, ромашкового чая, да миска с любимым печеньем — мирские лекарства для души и сердца.

— Санеми! — С нескрываемым любопытством искоса посмотрела на мальчишку, и тот едва заметно дёрнул плечом, когда я позвала его по имени. — Почему ты сказал, что я преследую тебя?

Санеми лениво взглянул на меня.

— Потому что это мои сны, а ты сюда приходишь без приглашения. — Я слегка приостановилась от неожиданности. Заговорил Санеми так, словно был самым обычным, живым человеком, а не плодом моего воображения в грёзах.

— Но почему ты решил, что сны твои? Может, всё наоборот? — Я лукаво заулыбалась. Интересно, что именно Санеми заговорил о снах, с Кёджуро такого ни разу не было. Для последнего всё происходило буднично и в порядке вещей, словно и не было никаких грёз, мы всего-то давние знакомые, которые встретились, чтобы обменяться добрыми вестями.

— Это важное для меня место, здесь спрятан мой секрет, о котором ты не знаешь, — нехотя пробормотал Санеми с недетской серьёзностью, почесав затылок. А потом, спохватившись, вновь обнажил свои колючки. — Но тебя это не должно касаться! Это моё место, а ты притащилась сюда и ходишь вся из себя наглая!

Я подняла руки и слабо заулыбалась, признав своё поражение. Слова юного спутника заставили призадуматься, а не были ли все эти фантастичные миры чем-то большим, чем просто мимолётными грёзами. Все места казались новыми, неизведанными и бесконечно реальными, будоражащими ум и разжигающими волну ярких эмоций. Словно каждую ночь я открывала потайные двери, вырывалась из серых лап повседневности, переносясь в другие реальности. В глубине души я боялась признаться самой себе, что мне сердечно хотелось, чтобы всё происходящее оказалось явью: сказочные, яркие миры, чудесный Кёджуро, которые невольно дарили мне улыбку, и даже вредный Санеми. Все они успели пригреться у меня на душе, обнимая, как родной, тёплый свитер. Я неожиданно стушевалась, с тоской осознав, насколько нелепы и милы были мои рассуждения. Всё-таки грёзы — всего лишь грёзы, какими бы живыми они ни казались, и это разбивало мне сердце.

— Ну что, признаёшь, что преследуешь меня? — вновь заговорил Санеми, и в его голосе скользили игривые и издевательские ноты.

— Мне так стыдно. — Я сразу подхватила его настроение, наигранно приложив тыльную сторону руки ко лбу, раскаявшись в преступлениях.

— Другое дело. — И он усмехнулся, удовлетворённо приняв мою шутку.

Я весело захохотала и подняла лицо к небу, на душе стало значительно легче. Обстановка резко разрядилась, я и Санеми начали налаживать непростое знакомство. Разговоры неслись ни о чём: о бытовых, незамысловатых вещах, о добрых шутках и прочих мелочах. Кёджуро научил меня важным истинам, одной из которых являлась умеренная дистанция, требующая не лезть насильно к чужому или ближнему в душу. Как бы ни было любопытно, я не могла нарушить эти неписанные правила, сама не зная причину. Санеми оказался неплохим мальчиком. Несмотря на грубость, вспыльчивость и общую колючесть, в нём сохранялась человечность. Но с Санеми всё ещё было сложно, даже представить страшно, через что пришлось пройти этому ребёнку — на душе у него виднелись глубокие раны.