Сновидения (СИ)

— Пора пить чай! — воскликнула Мать с мрачным торжеством. Меня чуть не стошнило, когда одна из теней интенсивно встряхнула своей лапой, удерживая меня в перевёрнутом состоянии за ногу.

Стоило псу исчезнуть, тотчас объявилась дьяволица, кинувшись на меня с распростёртыми объятиями и безграничной любезностью. А вместе с ней и её верные соратники — тени. Я досадовала на дьяволицу, я досадовала на глупость своего положения, всё, что происходило со мной, доводило до скрипа зубов и бесповоротно сводило с ума. Мне хотелось кинуться на Мать, обнажив остриё клинка, но я должна была выждать момент, когда тени бы оказались вдали от нас. Моё положение обязывало проявлять осторожность и спускать маску гордости. Иначе всё, к чему я целенаправленно шла маленькими шажками, могло оказаться напрасным.

Закончив говорить, дьяволица коротко махнула рукой. Тени разомкнули свои лапы, из-за чего я стремительно повалилась на пол, чудом не искалечившись.

— Старость — это так печально и несправедливо, — неожиданно начала Мать, зашагав ко мне уверенной походкой. — Молодость проносится в одно мгновение, оставляя за собой горечь и сожаления. Это так ужасно, моя милая Мэй. Всех вас, людей, ожидает незавидное безобразие в конце. — Она скривила губы и коротко коснулась одного из портретов, которые теперь украшали каждую стену поместья. — Не проще ли умереть молодой, чтобы на веки запечатлеть в памяти других свою красоту? Было бы печально, состарься ты и закончи свой век уродливой, немощной женщиной. Твоё личико такое румяное и прекрасное, пока ещё на пике своей свежести. Надо поторопиться, пока время не оставило на нём свой страшный след. Ты мне так нравишься, Мэй. Как чай. Обещаю, что запомню тебя такой, какая ты сейчас есть. — Уста Матери зловеще оскалились.

Неожиданно её рука прошла сквозь полотно, и дьяволица вытащила за волосы Йоко. Меня покоробило и затрясло в жутком приступе. Не поверив в происходящее, я изумлённо посмотрела на старуху: сломленная неизведанной болезнью, она резко состарилась лет на десять. Страшная в своей беспомощности, исхудавшая, печально смотревшая на меня своими тусклыми глазами.

— Убейте нас… — прошептала она посиневшими губами и потянулась ко мне своими тощими руками, но вмиг уронила их.

— Нет-нет, пока не время! Мы ещё не наигрались, глупышка! — рассмеялась дьяволица, погладила Йоко по волосам, а после рвано затолкнула её обратно в картину. Повернулась и посмотрела бушующим взглядом, от которого у меня перехватило дыхание. — Нужно вскипятить чайник, расставить на столе чашки и разлить божественный напиток! Пора пить чай, моя дорогая! — бодро воскликнула дьяволица, и я покраснела яркими пятнами от раздражения, с трудом сдержав себя от яростного крика.

— Не буду я чай, — я рыкнула, прикусила язык и отёрла лоб. Я вся взмокла и побелела от напряжения, волосы безобразно прилипли к щекам. Лоб блестел испариной. Дьяволица неотрывно смотрела на меня своими красными глазами, в которых не читалась ни единая эмоция, и я закаменела в томительном напряжении.

— Ну-ну, право, твои слова разбивают мне сердце! Прекрати врать! — Быстро накрыла она лицо ладонями. — Как можно не хотеть-то? — снова воскликнула, наполовину обратившись ко мне, словно вела беседу с кем-то другим. — Нам срочно нужен чай! — резко переменилась она в своём настроении, заговорив с ожесточением. Тонкая струя холода скользнула по моей спине, я не успела отреагировать, как вновь тени крепко схватились за мои ноги и беспощадно потащили вслед за Матерью.

Они приволокли меня в просторную гостиную, где уже был накрыт стол, уставленный напитками и закусками. Собрались все гости пиршества: охотники, я, Мать и прочая нечисть. В середине стола уселась зачинщица торжества, напротив неё посадили меня. По бокам восседали охотники, смиренно опустив головы. Я посмотрела на бледные лица Шинобу и Танджиро, мне вмиг подурнело. Когда я взглянула на Кёджуро, то нестерпимо захотелось позабыть обо всём и вырвать его из хищных рук Матери.

— Что за тишь и тоска! — Дьяволица осмотрела всех присутствующих и начала лениво щипать за щёки Шинобу, которая никак не реагировала на её действия. Несколько раз Мать бросила небрежные замечания беспокойным теням, которые кружились и свёртывались воронками в воздухе, изредка хохоча и хихикая. Все вокруг мрачно молчали, исключая нечисть, погрузившись в глубокую тишину. — Ты! — Мать кивнула в мою сторону и подпёрлась локтем. Я спокойно подняла глаза, сохранив самообладание, когда внутри бушевало желание сжаться и крепко зажмуриться. — Почему не пьёшь чай? — воскликнула она.

Я бегло посмотрела на дымящуюся чашку, наполненную непонятной жидкостью мутно-розового цвета, в которой бултыхались бренные человеческие останки.

— Он горячий, — протяжно ответила я и неторопливо отодвинула дрожащей рукой напиток в сторону.

— Хорошо. — Мать недовольно поморщилась, но не стала настаивать, разом опустошив первую чашку. — Ещё наливай! — скомандовала она теням, те счастливо заулюлюкали.