Сновидец Империи

Через несколько дней у меня кончились инъекторы, и как оказалось, их больше не будет. Весь мой организм функционировал прекрасно. Прилетала Ксения с бригадой врачей, и меня опять раздели догола. Обвешали датчиками и заставили прыгать и приседать, сжимать эспандер, бегать на месте. Продолжалась эта экзекуция почти час, и я был в восторге от своего нового тела. Старое, конечно, мне тоже нравилось, но у этого был отличный запас выносливости и сил. Я прямо чувствовал это. Да и молодость давала о себе знать. Единственный минус, который я стал замечать — это увеличенную выработку тестостерона. Я как-то привык к тому, что обнаженные дамы не заставляли меня тут же прикрывать руками свое достоинство, а теперь вот снова пришлось вспоминать каково это. Пока, конечно, терпимо, но я прямо ощущал это дурацкое юношеское желание трахнуть кого угодно, но если раньше у меня могли возникнуть с этим проблемы, то в этом мире их практически не было. Я ловил на себе много заинтересованных взглядов со стороны и крестьянок и графских дочерей, бывших на той встрече. Двое из них — Анжела и Малина даже начали мне писать в тифоне всякую чушь. В эти моменты я чувствовал себя неловко. Я же им по факту в отцы гожусь, да и вообще отстал от этих ухаживаний. Тем более, что меня хочет император!

Его черный авикар прилетал примерно раз в пару дней и привозил подарочки. Ксения была права, в основном это были корзины с очень дорогой едой и напитками. В каждой из корзин была надушенная открытка, в которой красивым почерком Андреа сообщала о желании нашей следующей встречи. Я заранее купил пачку подобных открыток и свой собственный парфюм. Все как учила Ксения, и писал императору в ответ подобную же чушь. Скажу честно, это меня просто забавляло, к тому же всякие риеты из бобра, черная икра, лосятина в собственном соку и даже кусок стерляди были очень хороши, а про наборы французских вин и коньяков и говорить не стоило. Через пару недель, у меня уже был свой собственный бар, который я закрывал на ключ и прятал, чтобы Казимир не добрался.

Именно из-за императора я не хотел заводить пока никаких романов, так как Андреа была жутко ревнива, и Ксения сказала, что за мной на самом деле уже следят, и если я начну крутить шашни с кем-либо, то спугну нашу рыбу и весь план с моим внедрением в близкое окружение императора рухнет. Я к этому близкому внедрению был готов уже как никогда, но Андреа продолжала томиться сама и томить меня.

Во дворец меня больше не вызывали, модулей не присылали. Расследование пропажи кинжала шло своим ходом, и меня к нему больше не привлекали. Гости ко мне тоже во снах не жаловали. Но я знал, это все затишье перед бурей. Расслаблять булки нельзя.

Еще одним увлечением, отвлекающим меня от сельских будней стало фехтование. Ксения прислала мне личного учителя. Это был молодой, чуть старше меня, парень. Примерно моего роста и сложения, настоящий француз. Слегка смугловатый, с крючкообразным носом. Настоящий каналья, тысяча чертей. Шарль Бенуа. Я не любил навешивать на людей ярлыки по внешности, национальности или профессии, но этот француз был настоящим исчадием Сатаны. Он громко разговаривал, кричал, мгновенно приходил в ярость, правда, тут же и остывал. В нем била горячая кровь, и он обожал в жизни всего три вещи — женщин, вино и холодное оружие. Едва он появился на нашем пороге, то тут же выхлестал две бутылки шампанского, начал приставать к Леене и даже попытался схватить меня за грудки, когда я сказал ему, что здесь так не принято. Правда, меня учил бывший ВДВшник Вадим некоторым азам рукопашного боя, а Ирина даже водила на Кравмагу, так что смугляш тут же чуть не лишился руки, а сам оказался на полу.

— Неплохо вас в армии учат, граф! — крикнул он, встал и, радостно улыбаясь, протянул мне руку уже в знак примирения.

Может, в рукопашной схватке Шарль и не был хорош, но вот на лектрисах он бился так, что искры летели. Первое занятие было вводным. За домом нам расчистили весьма большую площадку, и здесь мы стали упражняться. Фехтовать я не умел — рубка катаной монстров во снах не считается. И француз сразу же затыкал меня своей палкой и оставил кучу синяков. Сначала мы дрались на деревянных саблях, а затем Шарль стал рассказывать про лектрисы и показал как ими вообще управляются. С одной стороны все просто. Лектрис — это максимально приближенная к своему холодному прародителю копия. Те же размеры, вес, только торчат шипы-электроды, есть кнопка для разряда, а на некоторых встроен и регулятор силы тока. На батиной сабле он тоже был, что обрадовало Шарля. Поэтому мы просто выкрутили мощность в самый низ, и носатый ловелас сразу же узнал много новых русских слов. Так меня, конечно, давно не унижали. Новое тело — это хорошо, но толку от него, если нет навыка и памяти мышц. Я дергался и матерился как сапожник, потому что даже на малой мощности уколы лектрисом были чертовски болезненными.

— Хватит? — спросил Шарль, и отвернулся ко мне спиной.