Сновидец Империи

— Наверное, да, — сказал я опуская лектрис, и тут же хитрожопый жабоед развернулся и ударил меня саблей по ляжке. Тут меня так ебом токнуло, что я заорал и выронил лектрис.

— А ты стойкий! — удивился мой учитель, — обычно такой удар валит с ног даже опытного бойца.

Не говорить же ему, что я биоскульпт гребаный!

— Это была максимальная мощность? — догадался я.

— Конечно! Только тебе решать как быстро ты хочешь закончить бой, но запомни простые правила, граф, — Шарль перешел на ты. Он подошел поближе, поднял с земли мой лектрис и вручил мне.

— Перед боем уточни, есть ли у противника противопоказания. Дуэли всегда происходят при секундантах или свидетелях. Если у человека стоит кардиостимулятор или какой иной имплант, то такой удар током может сжечь электронику к херам собачьим, и ты станешь убийцей. Второе правило заключается в том, что ты не должен никогда не бить в лицо или голову. Это тяжело контролировать, но надо. Можешь огреть по башке противника, но кнопку не жми. У дворян ранга «А» есть немало проблем с наследственностью и пакет болезней ЦНС. Такой удар запросто может отключить им башку навсегда. И третье правило, носи обувь на резиновой подошве!

В общем, Шарль оказался забавным мужиком, но все равно мне он не нравился. Слишком заносчивый, резкий и разбалованный. Я позвонил Ксении и спросил, а почему собственно мне прислали именно этот экземпляр, на что получил ответ, что хороший учитель — всегда практик, а не теоретик, а Шарль сражается на лектрисах по несколько раз в день. И даже от меня он сразу же улетел в Болонь, где наказал током очередного выскочку. На самом деле я думаю, что Шарль сам специально искал неприятности, а затем решал их с помощью дуэлей. Также Ксения прислала мне личный счет Шарля, и я понял, что это в действительности хороший боец. Из почти пятисот боев, он проиграл лишь сотню, и то потому что был сильно пьян.

Тренировки происходили каждый день и в случайное время суток. Один раз пьяный Шарль прилетел уже почти в двенадцать часов. Он ругался по-французски, переходил на русский, но все равно я не смог даже задеть его саблей, а он надавал мне очередных болезненных тычков. Однако, я быстро учился. Мне также привезли стремное чучело в ковбойской шляпе, которое я должен был мутузить деревянной саблей. И дело пошло повеселее. Через пару недель я уже неплохо мочалил чучело, а еще через пару дней умудрился ткнуть в руку и самого Шарля. Правда, тот снова был пьян, так что не знаю, стоит ли приписывать себе такую победу. Я не совсем понимал, зачем мне эти прыганья с лектрисом, но что-то мне подсказывало, что это необходимо. Во-первых, я был снова молод, а значит удаль надо куда-то девать. Во-вторых, я все-таки аристократ, к тому же бывший военный, а потому умение фехтовать хоть какое-нибудь да должно было быть. И еще через неделю мне все-таки этот новый навык внезапно пригодился.

А дело было так. Малина Бжезинская, та самая дочка барона, имя которого я уже позабыть успел, внезапно и очень активно стала написывать мне в Тифоне. Сначала это были вполне мирные и простые вопросы, типа «как у вас дела, милый граф?», но градус увлеченности моей персоной стал накаляться. Я не стал говорить Ксении, но помнил ее инструкции. Кто первый начал, тот и ведет. Поэтому я просто отмахивался от назойливой Малины. Хочу заметить, что сама баронесса была недурна собой, но весьма полна телом, а ведь ей не было и двадцати. Блондинка с пышной прической и голубыми глазами, она обожала делать губки бантиком и фотографироваться со своим двежонком Берри. Я когда это создание увидел то вообще прифигел, конечно. Я даже глаза протер, а потом уточнил у Ксении, кто это. Оказалось, что двежонок — это карликовый медведь, искусственно созданный вид. Биоскульпт в чистом виде, который протолкнули в мир под видом генетической селекции. Это очень милые животные, легко уделывают всяких шпицев и прочих вымиранцев в плане мимишности, только вот живут они не долго, и размножаться не умеют, что сразу увеличивает их цену в несколько раз. Иметь двежонка — это верх крутости для современных юных дам.