Сновидица и лис

С души словно свалился камень. Огонек облегченно выдохнул и обессилено осел на пол. Эльф же бережно прижал к себе девушку, счастливо улыбаясь и шепча ей что-то на древнем эльфском наречии.

«Mie loena» — в порыве чувств эльф назвал ее любимой. И просил не уходить от него к смерти. По многим признакам Огонек замечал, что эльф привязался к его подруге намного сильнее, чем он предполагал. Теперь же он убедился в этом окончательно. А значит, так просто ушастый от нее не отстанет. Фирлас с самого начала произвел на него впечатление того, кто никогда не отступает от намеченной цели.

В голове сразу же родилось несколько способов избавления от надоедливого эльфа. Нужно было сразу прикончить его! Или позволить ему сдохнуть от «тысячи лун»! Раньше он бы сделал это, не задумываясь, если бы только был способ утаить все от Йены. Она ни за что не одобрила бы этого убийства. Но теперь, глядя как бережно эльф прижимает к себе девушку, дух обреченно опустил руки. Теперь убить его не получится, потому что никто кроме остроухого не сможет запустить ее сердце, если оно снова надумает остановиться. Не в его силах было прикончить соперника, но он мог хотя бы попытаться держать его на расстоянии!

— Остроухий! Хватит лапать мою подругу! — грубовато бросил он эльфу, поднимаясь на ноги.

В ответ тот метнул на него ледяной взгляд, от которого по спине непроизвольно побежали мурашки.

— Ей нужна энергия. Она вернулась полностью опустошенной, потому сердце и остановилось! Если можешь — помоги, а нет — не мешай! — прошипел он, еще крепче прижимая к себе девушку.

И тогда он увидел их — несколько тонких золотых нитей энергии, перетекающих прямо в сердце Йены от эльфа. Запас ее жизненных сил медленно восстанавливался, но при такой степени опустошения, одного Фирласа ей будет недостаточно. Он стрелой метнулся к ней, схватил тонкую белую ладошку, с ужасом ощущая какой хрупкой она стала. Уже через мгновение серебристые нити его собственной силы потянулись в ее тело, восстанавливая все, что было утрачено.

Фирлас с одобрением посмотрел в его сторону и слегка кивнул в знак благодарности. Только вот благодарность его духу была не нужна. Мало того, она была ему противна! Будь такая надобность, он отдал бы ей всего себя, все силы, всю жизнь, лишь бы спасти ту единственную, что была его миром! Однако, он очень сомневался, что эльф сделал бы для нее то же самое. Как бы он не любил ее, как бы страстно не желал, эти чувства никогда не станут сильнее, чем любовь духа.

Уже через несколько минут Йена задышала ровно, на бледном, исхудавшем лице даже обозначилось какое-то подобие румянца. Тогда Фирлас, пошатываясь, аккуратно опустил ее на землю, а сам тяжело оперся рукой о плечо духа, стараясь не потерять сознание.

И тут произошло странное! На руке, которую держал Огонек, ярким, радужно-белым светом вспыхнул изящный узор удивительной красоты, растянувшийся от запястья до локтя. Ее тело вмиг наполнилось силой такой мощной, что казалось сам воздух вокруг начал вибрировать. Дух быстро отпустил ее ладонь и обеспокоенно переглянулся с эльфом, найдя в золотых глазах отражение собственного недоумения.

Но вскоре рисунок на руке Йены потух, оставшись на коже едва заметной белой татуировкой. Огонек внимательно всмотрелся в ее красивое, спокойное лицо. Йена спала без сновидений. Глаза под веками оставались неподвижны. Магическая энергия полностью восстановилась, но жизненные силы по-прежнему едва теплились в истощенном теле.

Нужно было срочно согреть ее и по возможности накормить чем-то питательным. Эльф кивнул, будто прочитав его мысли и передвинулся поближе к Йене, укрыв легко одетую девушку теплым плащом. А Огонек, подавив очередной приступ ревности, встал и решительно направился в сторону обалдевшего рыцаря, все еще продолжавшего осенять себя священными знаками.

— Сэр Риордан, когда вернете себе способность мыслить здраво, организуйте пожалуйста отдельную палатку для моей подруги. Она сильно истощена, ей понадобится хороший длительный уход. И еще! — дух шагнул поближе, в одно мгновение вынул кинжал, торчавший у рыцаря за поясом, и приставил лезвие к его незащищенному горлу, — Еще раз позволишь себе грубость в отношении Йены, прирежу. — спокойно пообещал он, наслаждаясь выражением ужаса в глазах противника.

Благо, рыцарь оказался весьма отходчив, и уже через пару минут повинуясь его зычному басу, по лагерю метались слуги, освобождая один из самых теплых шатров. Затем, под пристальным наблюдением Огонька и сэра Риордана эльф бережно перенес Йену на меховую постель. После чего рыцарь удалился, напоследок, угрюмо оглянувшись на тех, кто должен был быть его пленниками.

Огонек тут же забыл о тихоне и кинулся к подруге. Девушка была в ужасном состоянии. От одежды остались жалкие лохмотья, медные волосы свалялись в одну невообразимо запутанную и грязную массу, а все тело было покрыто слипшейся пылью. Ее нужно было выкупать. Благо, предусмотрительные слуги позаботились и об этом. За ширмой стояла большая медная лоханка, наполненная горячей водой, и несколько ведер с кипятком.