Сновидица и тень (СИ)

Так мы и сидели добрую половину ночи, каждый погруженный в собственное горе. Хотя, мои беды по сравнению со смертью близкого, казались смешными. Пока я дышала, и был жив Фирлас, у нас был шанс все исправить. Правда, спешить с налаживанием отношений не стоило. Я была еще слишком обижена и зла. Быть может, удастся с ним встретиться, когда все будет позади, и я немного успокоюсь?! И когда я это поняла, на душе сразу же стало легче, будто тяжёлый груз упал с плеч, и даже Элтас перестал казаться мне таким уж несносным.

Вторую половину ночи мы разговаривали. На улице сильно похолодало, так что нам пришлось плотно прижаться друг к другу под теплыми одеялами, чтоб сохранить тепло. Эльф тут же заявил, что не сможет заснуть с чудовищем под одним одеялом, а потом принялся рассказывать обо всем подряд. Я же просто лежала и слушала, не смея его перебивать.

- А ты знаешь, lielle, что Тиаммаран пал задолго до нашего с братьями рождения? - начал он, и, когда я помотала головой, продолжил, - Никто из ныне живущих allarie его не видел. А если кто говорит, что бывал там - не верь. Фирлас искренне верит, что видел Светлый город, но он ошибается, как и многие эльфы его возраста. Они видели Солас - последний вольный город нашего народа. И именно при нас он был разграблен и уничтожен. Что же касается Тиаммарана - он не пал, как заявляют люди! Король Шеленар не позволил. Кстати, если ты действительно Ainien, то он был твоим родственником, lielle! Когда боги позабыли о нас, Шеленар обезумел от горя, видя, как убивают его народ. И он проклял Светлый город и всех чужаков в нем. И тогда белые арки, воздушные дворцы, храмы, улицы и театры - все ушло под землю, чтобы быть погребенным заживо вместе с последним королем.

На мгновение он замолчал, и, повернувшись, окинул меня изучающим взглядом. Наверное, на моем лице было написано что-то, чего он не ожидал там увидеть, потому что эльф одобрительно хмыкнул и продолжил:

- Наш отец был свидетелем гибели города и рассказал мне все незадолго до смерти, настрого приказав хранить это втайне от братьев. Наверное, таким образом, он хотел вселить в них надежду. Узнай они, что Тиаммарана нет уже много лет, совсем бы пали духом. Такую же мудрость проявили и многие другие родители. В итоге тех, кто до сих пор знает правду, остались единицы. Ваши историки записали свою собственную версию тех событий, безбожно перепутав все даты, и переврав события. Кстати, хотел тебя попросить - расскажи все это Фирласу при следующей встрече. Так я исполню клятву данную отцу, но все же открою ему правду. Слишком долго она лежала у меня на сердце.

Я коротко кивнула и всего на мгновение прикрыла сонные глаза, чтобы тут же ощутить вкус чужих губ на своих собственных. Они были теплыми и мягкими, от былой грубости не осталось и следа. Ужасно хотелось, чтобы Фирлас продолжал меня так целовать, чтобы все случившееся оказалось сном.

Стоп! Фирлас?! Нет! Это ведь не он!

Я резко шарахнулась назад, осуждающе уставившись на Элтаса.

- Прости, - он вдруг на удивление обаятельно улыбнулся, - всегда хотел это сделать, lielle! Спи! Обещаю больше к тебе не прикасаться.

И я поверила. Что-то в его голосе, в том, как он смотрел, заставило меня расслабиться и забыть об одиночестве. Мы проспали почти весь следующий день, проснувшись лишь, чтобы поесть. Рана Элтаса затягивалась отлично, и уже на четвертый день он без усилий ходил и сидел на лошади. Я обрадовалась, что скоро смогу отправить его домой и продолжить путь. Мне нужно было спешить к Огоньку.

- "Сможешь добраться до Галадоина в таком состоянии?" - написала я на бумажке.

Зеленые глаза эльфа странно блеснули, и он поспешил отвернуться.

- Да. - прозвучал короткий ответ, и я чуть ли не подпрыгнула от радости.

Что-то смутило меня в его тоне, но я предпочла не обращать на это внимания. Пора было ехать! Я снабдила Элтаса все необходимым на несколько дней пути. Отдала даже свою лошадь в обмен на его великолепную серую кобылу, которая была ранена и все еще не могла покрывать дальние расстояния.

На прощание Элтас крепко пожал мою руку, улыбнулся, а затем вдруг бухнулся на колени и провел ножом по ладони. Затем он протянул ее мне.

- Mie reven ani moreven tuor-na kami! - проговорил он с расстановкой. - Возьми мою кровь и прими клятву!

От удивления, я приложила к губам ладонь. То была древняя кровная клятва, которая могла даваться лишь раз в жизни и навсегда привязывала принесшего ее к тому, перед кем он опустился на колени. Отказаться от нее значило глубоко оскорбить эльфа.

Медленно я окунула палец в кровь на его ладони и провела им по губам.

- Tuor-na kami ane mie! - почти что прошептала я, мысленно дав себе обещание никогда не тревожить его этой клятвой.

Теперь, когда бы я не позвала, он обязан был прийти мне на помощь, даже если это шло вразрез с его собственными интересами.