Снукер

Нина . – Мне казалось, что про это лежбище знаю я одна. С тобой, Лукас, ни одна женщина не может чувствовать себя защищенной. Откуда она узнала?

Лукас . – Может быть, ты ей сказала?

Нина . – Я монополистка, дорогой. Я привыкла единолично владеть тем, что имею, будь то деньги, недвижимость или рабочий инструмент. Кстати, каким образом моей дочери стало известно о размерах твоего инструмента?

Лукас . – Понятия не имею! Ты сама ей об этом не рассказывала? Знаешь, как бывает: выпьете по бокалу-другому мартини, и пошел обмен информацией.

Нина . – Что ж, я, по твоему, полная дура, что ли?.. Мне в руки попался огромный бриллиант. В руки!.. Мне!.. Расскажи я об этом Пенелопе, завтра этот бриллиант будет заперт у нее в сейфе.

Лукас . – Хотел бы я взглянуть на этот сейф…

Нина . – Ты спал с ней!

Лукас . – Бриллиантам неведом сон.

Нина . – Ты спал с ней. Тебе было мало матери, и ты решил воспользоваться беззащитностью дочери…

Лукас . – …к тому времени уже получившей развод и переменившей дюжину-другую любовников. Я воспользовался твоей беззащитностью. А несколько позже Пенелопа воспользовалась моей. У нее, кстати, весьма своеобразные взгляды на некоторые вещи, считающиеся традиционными. Она полагает, что все мы делаем лишь первые робкие шаги по дороге познания.

Нина . – Хочешь сказать, девчонка умеет что-то такое, чего не умею я? Поскольку из нас двоих первой была все-таки я, я тебя прощаю, шалун.

Лукас . – Я не просил прощения.

Нина . – Но изо всех сил старался его заполучить. Эти шаги, которые мы вместе делали по дороге познания, – каждый из них незабываем! Не пойти ли нам дальше?

Лукас . – Не сейчас.

Нина . – Я не монополистка, Лукас. Владеть такой драгоценностью на паях с собственной дочерью – в этом нет ничего предосудительного. Все равно вещь в семье, не так ли?

Лукас . – Бедная Англия!

Нина . – Кто из нас лучше: я или она? Ответь мне, Лукас! Эта мысль не дает мне покоя.

Лукас . – Разумеется, ты, Нина.

Нина . – Правда?

Лукас . – Ты добрее.

Нина . – Чтоб тебе провалиться, Лукас Фербенкс! Унизить женщину, сделав ей комплимент, способен только ты.

Лукас . – Скажи, Нина, ты способна убить человека?

Нина . – Если ты о себе, то повод ты мне только что дал.

Лукас . – А Пенелопа?

Нина . – Ей, по-моему, и повода не надо. Но только не сама. Она бы кого-нибудь привлекла для этой цели. Тут требуются определенные навыки, а моя дочь, насколько всем известно, специализируется в другой области. Господи, Джеф!.. Его жизнь в опасности?

Лукас . – Ты прослушала весь наш разговор или только фрагменты?

Нина . – Разумеется, весь, иначе зачем подслушивать, но мало что поняла. Ты, переодевшись женщиной, проник в наш дом.

Лукас . – В дом Джефа.

Нина . – Я и говорю – в наш! Эта женщина… Надо сказать, весьма бойкая особа… Она очень сблизилась с Джефом.

Лукас . – Но не настолько…

Нина . – И потом, когда она вдруг исчезла, мой муж неожиданно заболел.

Лукас . – Твой бывший муж…

Нина . – Для меня неприемлемо слово «бывший». Джеф – мой муж. Он любит меня. Он заботится обо мне.

Лукас . – Первое вытекает из второго?

Нина . – Какая разница, что из чего вытекает? Важно, чтобы в бокале не переводилась живительная влага!

Лукас . – Этот ручей достаточно полноводен. Столько людей хлебают из него, столько земли в округе плодоносит благодаря ему, а он все еще не иссяк!..

Нина . – Он не должен иссякнуть!.. Всю жизнь я оттачивала навыки борьбы с мужчинами, не без основания полагая, что рано или поздно они понадобятся.

Лукас . – Мне кажется, этими навыками владеет любая женщина.

Нина . – В общих чертах, в то время как главное здесь – детали. Если он блондин, лейборист, посещает церковь, обожает виски, покер, Сельму Хайек и дважды в год влезает на лошадь, чтобы доказать самому себе, какой он блестящий наездник, – один подход. Если же шатен, консерватор, атеист, тяготеет к мартини, гольфу, Николь Кидман и как-то раз, катаясь на лыжах с гор, сломал ногу, о чем до сих пор вспоминает с гордостью, – совсем другой. И вот однажды я встретила мужчину, с которым мне не хочется сражаться. Мне хочется его защищать.

Лукас . – Доброта беспредельна!

Нина . – При чем здесь доброта?.. Я защищаю свои инвестиции в этот бизнес. Я столько любви, времени и труда вложила в этого человека!..

Лукас . – Странно, что ты не упомянула о преданности.

Нина . – …что, конечно же, заслужила тот скромный процент на каждую принадлежащую мне акцию, хотя их у меня и незаслуженно мало.

Лукас . – У вас общая дочь.

Нина . – Здесь у меня вообще контрольный пакет, так как рожала все-таки я! Увы, если дивиденды по этим акциям не выплачивались до сих пор…

Лукас . – О каких доходах может идти речь, если проект оказался таким убыточным?

Нина . – …то, когда Пенелопу объявят единственной наследницей своего отца, о них окончательно придется забыть. Женщина, которую с полным основанием можно считать лучшей из твоих учениц, может остаться без средств к существованию. Лукас, ты не можешь этого допустить!

Лукас . – Позволь узнать, каким образом?

Нина . – Эта чертова мисс Фейзероу, эта удивительная женщина!.. Когда она появилась в его жизни, этот цветок расцвел!

Лукас . – Добавь еще: «хрупкий и нежный»… В его-то годы!.. Когда мы обсуждали эту ситуацию с Пенелопой, речь шла о букете.

Нина . – Когда же она ушла от него, он начал вянуть, он чахнет, и конец его близок. Спаси его!

Лукас . – В наши дни желающих сыграть киллера неизмеримо больше, чем претендентов на роль спасателя. Первое занятие быстротечно, теоретически безнаказанно и за это хорошо платят. Второе изнуряюще-продолжительно, сулит одни убытки и в финале вместо литавр вас ожидают ненависть массовки и самого спасенного.

Нина . – Я умею быть благодарной!

Лукас . – Это несложно, когда благодарность щедро раздается в виде авансов, а потом дело стопорится. Конечно, отношения Джефри и мисс Фейзероу можно было бы в известном смысле охарактеризовать как… близкие…

Нина . – Чем же она его так взяла?

Лукас . – Ничего от него не требовала, довольствовалась одной зарплатой, совершенно, кстати, заслуженной, играла с ним на бильярде, поддерживала разговор, выпивала по маленькой… В общем, внесла какой-то смысл в его жизнь, лишенную всякого смысла. Человека приканчивает пустота, а не наполненность. Именно поэтому сегодня, как об этом принято говорить у вас, цветоводов, он увядает.

Нина . – Какая, к черту, пустота, если мы были рядом!

Лукас . – Если бы тебя, разумеется, за большие деньги, попросили нарисовать картину, на которой было бы изображено счастье, как бы это выглядело бы?

Нина . – Я не умею рисовать.

Лукас . – Ну хотя бы опиши.

Нина . – Это же так просто!.. Лето, уютный уголок между Ниццей и Каннами, солнце давно уже оторвалось от воды, но оно еще не в зените, там, далеко, в море проходит яхта под парусами, а на берегу только двое – он и она…

Лукас . – Несчастье, кстати, выглядит точно так же. Все дело в тексте, которым обмениваются персонажи и в том, что они при этом чувствуют. Очень часто общество близких тебе людей не спасает от одиночества.

Нина . – Не философствуй, Лукас, тем более что тебя никто не призывает спасать человечество. В помощи нуждается один человек, и нашей мисс Фейзероу вполне по силам оказать ее. Она вернется, поведет с ним душевный разговор, пропустит по рюмке, сыграет в снукер – и наш Джеф возродится для добрых дел.

Лукас . – Для чего ж ему еще возрождаться… Не для жизни же… Ты настаиваешь, чтобы Лукреция вернулась. Пенелопа в категорической форме запретила ей делать это и даже пригрозила последствиями, кстати, достаточно аргументированными. Для того чтобы заслужить признательность вас обеих, мне необходимо совершить два взаимоисключающих действия: проникнуть в особняк Чемпионов, не выходя из собственного. Есть еще один момент. В предложении Пенелопы при желании можно усмотреть деловой аспект, и я над этим раздумываю, в то время как ты предлагаешь мне исключительно себя, а мне этого не хочется. Во всяком случае, не так, как раньше.

Нина . – А как же с добрыми делами, а, Лукас? Это зачтется…

Лукас . – Неужели больше некого было привлечь к распространению идей добра?.. Кстати, по поводу добрых дел… Когда я начал свой путь к вершинам, сотни людей желали мне провалиться на мест е, потому что мое обогащение их разоряло. Я и дальше намерен богатеть, и другого пути у меня нет. Я не пойду.

Нина . – В это трудно поверить, но выходит, что самая порядочная здесь – я.