Сны

…чьей квартире. Как у нас получилось найти такую квартиру…настоящую? Я всё отвечаю, что она не настоящая…и что она была полностью выстроена в павильоне, как и все декорации для других фильмов…которые мы вместе сняли с Этторе. На самом деле, нам нужна была квартира, в которой жила бы память восьмидесяти лет итальянской жизни средней, богатой буржуазии. И когда мы создавали декорации, мы держали в памяти квартиру Этторе, на площади Данте…квартиру моего дедушки на улице Каподили, в которой был этот длинный коридор, я его помню с детства…

– Слушай, я не обязан тебе рассказывать.

– Поверить не могу, ты её даже не поцеловал!

– Ну и что?

– А то…что у тебя был шанс! Ты был в шаге от победы! И всё упустил! Так что я теперь снова в игре!

– А я не собираюсь играть ни в какие игры!

– А я собираюсь! Время действовать, Ванёк!..

– …вырос, решил объявить, нужно кресло для игр сперва обновить, если все живут вместе нет смысла тесниться, чтобы есть и работать, болтать и учиться, ведь за общим столом вся семья разместится. Дом вы легко обустроите с Хоф…

***

Привет, дорогой Кирильчик! Я хочу рассказать тебе ещё одну историю. Слушай!

У меня из окон…ну, это те, что не на парк, а на улицу, помнишь? Так вот из этих окон, видны деревья. Тополя. Они стоят на другой стороне, в два ряда и очень хорошо видны. Я их помню ещё детьми – молодыми невысокими деревцами. Когда мы переехали в этот дом, а было это летом, в июле вроде, я сразу обратил на них внимание. В тот день им стволы чем-то белым внизу покрывали, как краской. Я ещё помню, что впечатление у меня было, что… то есть ассоциация…что это школьники-первоклашки в белых гольфиках. Все такие аккуратные, кудрявые, чистенькие, маленькие, симпатичные…

А почему я вдруг о них молодых вспомнил? Вот в этом всё и дело.

Однажды утром просыпаюсь я от назойливого шума. Открываю глаза. Понимаю, что где-то что-то пилят. Долго, упорно и небезуспешно, потому что периодически что-то с хрустом валится. Встаю. Выглядываю в окно. И вижу, как эти тополя самым беспощадным образом обрезают. И половину уже обрезали по самое не могу. Чуть ли не до состояния пенька. То есть, тополя эти вымахали огромными богатырями – толстые бугристые стволы, мускулистые ветви и всё такое. И вот этих богатырей не только наполовину укоротили, но ещё и все ветки пообрезали, представляешь? Смотрю, там где всегда привык видеть пышные зелёные кроны, стоят столбы! Зрелище, скажу тебе, жуткое – два правильных ряда бывших живых, но теперь уже столбов!

Я чуть не расплакался, когда неожиданно вспомнил их маленькими «первоклашками»! Однако, история не только об этом. Точнее, совсем не об этом.

Я тут иногда соседку навещаю. Девчонка ещё, подросток. Но она, понимаешь, к инвалидному креслу прикована. Ей недавно очередную операцию сделали, и она пока не ходит. Говорит, что может и вообще никогда не пойдёт. Радостей у неё немного – телевизор она почти не смотрит, говорит устаёт сильно. А так книги, и в окно посмотреть. А в окне, вдруг, вот такая гадость!

Ну, я утешал её как мог. А как ты утешишь-то? Ну, говорю ей, они может ещё оклемаются. Она говорит – нет, они погибнут. Я говорю – да погоди, говорю, может ещё ветки новые отрастут? А она упрямо так, нет, мол. Но самое худшее, что я, говорит, тоже не выживу. Меня говорит так же обкорнали и я тоже погибну как эти тополя! В общем, представляешь какие дела?

И вот, значит, когда эти нехристи, лесорубы хреновы, закончили своё чёрное дело, я, глядя на это безобразие, тоже думал, что лучше уж совсем бы тополя эти вырвали, зачем так мучить? Светку только жалко (это девчонку-соседку так зовут). Не помогают такие картины, только хуже делают.

Чтобы не расстраиваться зря, стал я поменьше в эти окна заглядывать. На парк всё старался смотреть. И Светке рассказывал. Ну, она иногда бывала там, знает о чём речь. Но не сильно это её успокоило. Заладила, мол, я как эти тополя, и всё в том же духе!