Сны

Она нашла в сумке свой телефон: девять пропущенных от бывшего, рекламные сообщения — всякий мусор. Она написала профессору, что получила записку, поблагодарила за возможность выспаться и… Утро набирало силу, выглянуло солнце. Это добрый знак. Вспомнив о бывшем, она глянула на часы и вздохнула с облегчением: караулить у дома он ее не будет, он на работе. Вернувшись домой и приняв душ, она стала собираться в поход: завтра утром автобус повезет их в горы. Они доедут до базы, а потом, нагрузившись рюкзаками, пойдут пешком покорять вершину.

Она легла в постель, но глаза не закрывались и мысли уводили за пределы спальни: огоньки за окном манили и дразнили, обрывки сизых облаков плыли по прояснившемуся небу, подсвечиваемые почти полной луной, звезды мерцали как отражение на глади космоса земных огней. Медитация на прекрасный и, казалось бы, вечный мир за окном успокаивала ее, но в то же время ее сердце охватывало волнение и предчувствие чего-то поворотного, решающего в ее жизни. Она чувствовала особую связь с профессором, этого нельзя было отрицать. Но что-то стояло между ними. Может быть, та самая подруга. Прошло столько времени, и чувства могут пройти определенную трансформацию, да и обстоятельства меняются… Жаль, что нет ничего вечного на Земле, все проходит свой путь.

Будильник зазвенел, и она проснулась, с радостью сознавая, что незаметно уснула и снов не помнит, и так легко! Еще вчера решила, что готова услышать от профессора что угодно: что-то будет и что будет, тому и быть. Если в ее силах изменить ситуацию, она это сделает. Она скорее умылась, выпила кофе и вызвала такси до института.

Народ уже гудел возле автобуса и на местах: многие давно не виделись и наслаждались возможностью пообщаться. Ей помогли загрузить вещи в багажное отделение, и она заняла место у окна. И увидела профессора. Его уже окружили коллеги, все улыбались ему. Разглядывая его с высоты своего кресла, она с удивлением обнаружила, что до сих пор у нее не было возможности рассмотреть и запомнить его лицо, ей ведь до сих пор приходилось только защищаться. Она помнила только его глаза вблизи. Он и вправду был хорош собой, на него было приятно смотреть: мужественная красота и прекрасный вкус — одет он был так, как будто сейчас будет сниматься для модного журнала. Сердце неимоверно заволновалось: он отвечал кому-то и улыбался. О, какая у него улыбка! Он точно профессор онейрологии или топ-модель?

Она отвернулась от окна: «Нельзя, нельзя, Таня, остановись! Дашь себе волю, если окажется, что есть перспективы. Почему я раньше его не видела? Столько людей приходит, а его не было… не помню!» Она закрыла глаза и постаралась вспомнить, но кто-то уселся рядом. Она, как отвернулась в сторону прохода, так и осталась сидеть с закрытыми глазами. Открыв глаза, она увидела модную мужскую толстовку.

— Простите, я вас разбудил. Опять плохо спали? Хотя выглядите намного лучше… Вы не против? Рядом с вами не занято?

«Рядом со мной не занято! — Посмеялась он про себя. — Рядом со мной абсолютно свободно!»

— Вроде нет, — сказала она вслух. — Спасибо за приглашение, хорошая терапия.

Она кивнула в подтверждение своих слов. Не в силах больше смотреть на профессора, она отвернулась к окну. И вдруг повернулась к нему снова:

— Автобус всех вместить не может. Наверно, желающих было полно, институт все оплачивает.

— Возможно, — ответил он. — Но гору покорить могут не все. Только самые сильные и смелые.

Она молча закивала, поджав губы: «А я в качестве кого еду? Подопытной?»

Автобус тронулся. Народ продолжал гудеть, вниманием профессора завладели соседи, то и дело поглядывая на нее. «Зачем сел рядом? В одной палатке, надеюсь, спать не будем. «Остальное беру на себя»… А я ведь не догадалась уточнить этот нюанс, дурочка!»

На базе вещи перегрузили в «уральскую» вахтовку, к ним присоединились желающие протрястить, остальные отправились пешком: дальше не то, что автобусу — не всем внедорожникам была под силу дорога. Впереди их ждали десять километров подъема, путь через истоки рек по щиколотку в воде, выше по курумнику — вверх по кварцевым глыбам как по крутой гигантской лестнице. Сначала она злилась, когда профессор предлагал помощь, но скоро уже сама протягивала ему руку. Они набирали воду в чистых горных ручьях и не могли надышаться воздухом, пропитанным сочной зеленью, влагой и запахом преющих в ней веток и прошлогодних листьев. От яркого солнца, проливающегося сквозь легкую листву высоких берез — не таких, как в городе, а диковинных, с пятнами вместо полосок, или полосочки на стволах были тонкими, частыми и четкими, будто кто-то грифельным карандашом выводил на бересте — становилось весело и легко на душе. Поднимаясь все выше, они, оглядываясь, любовались с высоты захватывающими пейзажами, смеялись, делая фото на память. Они остались в конце институтской процессии, и их уже подгоняли по рации.

Когда они, наконец, одолели гору и поднялись на плато на вершине, народ уже ставил палатки, разжигал костры, кто-то сушил обувь.