Сны

– Я предлагаю не торопиться с выводами – их мы будем делать позднее, на основании фактического материала, удвоение которого мы оба ожидаем после твоего рассказа, – наставительно заметил Шломо.

– Согласен, – смиренно принял замечание Шмулик. Так вот, мой второй сон начался с нашей с тобой беседы здесь, на берегу Днепра. Ты рассказывал мне о процветающей Европе, о красотах тамошних столиц, о прекрасных дворцах, о чистых равно как в будни, так и в праздники городских и деревенских улицах, о доступности и скромности монархов, о науках и искусствах, об ограниченной популярности воровства и пьянства, об относительно терпимом отношении к иудеям и об отсутствии хасидов. Ты говорил торжественно и радостно, а я слушал, восхищенно разинув рот, и молчал, не решаясь остановить поток вдохновенных слов.

– Я удивлен! – перебил Шломо, – неужели я испытывал радость во сне?

– Так ведь радовался ты в моем, а не в своем сне!

– Да, да! Ты прав, продолжай!

– Свою речь ты закончил призывом: “Шмулик, поезжай на Запад хотя бы на год – вкусишь и познаешь!” Я, разумеется, немедленно согласился и, заразившись твоим энтузиазмом, принялся обдумывать план поездки. И тут случился прискорбный инцидент, омрачивший мое приподнятое настроение.

– Неслыханно! Нечто мрачное – и это в твоем сне? Я снова удивлен! – воскликнул Шломо.

– Представь себе, – заметил Шмулик, – реалии сна богаче наших ирреальных понятий о нем.

– Глубокая мысль! Именно поэтому, когда мы ищем объяснение некоему связанному со сном феномену, нам следует хорошенько помнить, что какую бы теорию мы не выстроили, она неизбежно будет суха, не в пример зеленеющему древу жизни. Однако я заболтался, как в твоем сне. Какой такой неприятный инцидент случился?

– Вот что произошло. Только ты кончил говорить, а я начал думать, как возник перед нами раби Яков. Лицо его было искажено гневом. В руках он держал наполненную водой до середины высоты медную кружку для омовения рук. Цадик возмущенно бросил в твою сторону: “Шломо, ты сбиваешь с пути праведности душу молодого хасида. Изыди!” Ты послушно исчез, а раби Яков выплеснул воду из кружки мне в лицо. Тут подоспела Голда и увела взволнованного супруга.

– Я надеюсь, Шмулик, ты не держишь на меня обиды? Конечно, раби Яков поступил бы более последовательно, если бы выплеснул воду в лицо мне, а не тебе. Но ведь в кульминационный момент его гнева меня уже не было на месте, ибо я поспешил исполнить категорическое требование цадика и мгновенно скрылся. Происшествие, несомненно, одиозное, но винить, я думаю, некого.

– Меж нами не может быть никаких обид, Шломо! Слушай, что было дальше. Как и в моем предыдущем сне, примчались счастливые мать, жена и дети. Мне желали доброго пути, плакали от радости за меня, подали мне баул с вещами первой необходимости, советовали не скупиться на расходы для себя и умоляли не думать ни о каких подарках. В этом сне даже детки не требовали гостинцев. Последнее обстоятельство уравновесило досадное впечатление от неконвенционального поступка нашего любимого цадика.

– Как я рад за тебя, Шмулик! И куда же ты направился?

– Я решил пересечь Европу с востока на запад. Конечным пунктом моего вояжа должен был стать Лондон. Я уже от кого-то слыхал, что этот город является столицей английского королевства.

– Ты это слышал от меня, когда я рассказывал тебе о своем предыдущем сне.

– Спасибо, Шломо. Как видишь, полезные знания прочно оседают в моей голове.

– Ты избрал великолепный маршрут, Шмулик. Однако Божин-то находится на Украине, поэтому путь твой в Англию, на самый край Европы, продлится долго.

– Отнюдь! Представь себе, Шломо, что, сев в карету, направляющуюся на запад, я сразу почувствовал себя европейцем. Ничего тут нет удивительного: ведь Украина – это Европа! – заявил Шмулик.

– Короче, уже к вечеру я разгуливал по улицам Лондона, – продолжил рассказчик, – и довольно скоро меня остановил приличного вида господин в высокой шляпе и посетовал, что, не далее как вчера, его гостиницу покинул некий хасид, который спешно уехал, не успев, к сожалению, расплатиться за постой. Поскольку англичанин говорил со мной хоть и на ломаном, но на нашем языке, я понял, о ком идет речь: видно, ты его выучил. Я немедленно погасил твой долг, а за себя внес плату вперед.

– Ах, какой позор на мою голову – уехал не расплатившись! Словно обокрал человека! Спасибо тебе, Шмулик, я верну тебе долг к ближайшему же празднику.

– Не сомневаюсь в твоей обязательности. Несколько дней я посвятил усвоению чудес большого города. Язык тамошних аборигенов оказался удивительно простым. Благодаря своей исключительной памяти, я постиг английскую речь всего за одно утро и быстро стал понимать необыкновенно вежливых английских извозчиков, мусорщиков и рыночных торговцев. Я хорошо запомнил наиболее часто употребляемые ими слова, которыми отвечал на замечания спесивых богатых людей во фраках. Мне не составило большого труда научиться читать вывески слева направо, и, благодаря своей смекалке, я очень скоро отыскал иудейскую харчевню, где подавали кошерную пищу.