Сны Черной Жемчужины

Бетонные стены музея и неуместный белый шпиль церкви вдруг возникли перед нами. Снаружи над дверью горели лампы, и вокруг них гудели насекомые. Я надеялась, что это были не комары. Сверчки или саранча шумели в траве.

В здании было темно. Все спали. Но, к веселью Кена, мне все равно хотелось идти на носочках.

Я отпустила руку Кена и пошла по коридору к туалету. Света луны и зеленой лампочки «выход» хватало, чтобы не пришлось включать свет. Я радостно устремилась к туалету в западном стиле в конце ряда японских кабинок. Я расслабилась на подогреваемом унитазе, и остатки паники прошли.

Туалет смыл за мной автоматически, когда я встала, и я вздрогнула от громкого звука. Кен обманул нас всех, заставив думать, что он серьезно ранен. Но, что важнее, он обманул меня. Я отогнала мысли о значении того, что я даже не поняла, что мой любовный интерес сыграл переломы. Глупость на новом уровне.

А как же моменты, когда он был без сознания? Я вспомнила свой разговор с Кваскви, пока разглядывала себя в зеркало, щурясь. Сказала ли я то, что Кену не стоило слышать? Я сняла резинку с хвоста, с трудом отодрав ее от слипшихся от пота волос. Я причесалась пальцами, но в темноте толком ничего в зеркале не видела.

Когда я вернулась в коридор, Кен откуда-то взял стаканчики с латте в картонной коробке.

— Мир?

— Лучше бы этому не быть иллюзией, придурок.

— Я не хочу пока умирать, — сказал он. — А нам пора.

— Пора? Куда? Нет. Сначала расскажи, зачем ты изображал мучения. Меня из-за тебя терзала совесть.

Кен дал мне коробку, чтобы приобнять меня рукой. Как в первый раз, когда он коснулся меня у дома Марлин. Меня окутал жар, физическая связь вызывала радость. Я так долго не ощущала такие прикосновения.

— Доверься мне, Кои, — прошептал он, в дыхании не было его привычного запаха кинако, но знакомая горечь в нем заставила меня поджать пальцы ног. — Я объясню все в машине.

— В машине? — я замешкалась. Я не была дурой. Он знал, какой эффект на меня оказывали внезапные прикосновения. Должна ли я доверять ему? Происходило что-то подозрительное. Я не хотела верить, что меня хитростью втягивают во что-то. Но он мог заставить меня поверить во что угодно.

— Совет вернется через пару часов. Они заберут твоего отца в Токио, только чтобы он был подальше от Черной Жемчужины. Тебя тут тоже вряд ли оставят. Это наш единственный шанс.

— Шанс? — боже, я повторяла слова как дурочка, но все развивалось так быстро, что я не успевала это понять.

— Освободить Черную Жемчужину.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Кен схватил черную ветровку с вешалки у двери и вышел. Я думала о его сообщении, пока сливочный, горький и горячий от микроволновки кофе наполнял теплом мое горло. Румянец, который возникал у Марлин на втором бокале Пино Нуар, у меня был от хорошего латте. Кофе прогнал остатки холода.

Прости. Доверься мне.

Это извинение явно было не только за то, что он позволил Зеркалу похитить меня. Мне стоило вернуться и разбудить Кваскви? Отказаться подыгрывать опасной игре? Или следовать за Кеном? Я знала его пару недель, но до этого момента не сомневалась, что он действовал, заботясь обо мне. Япония это изменила. Лицо в Портлэнде было тем, что он решил мне показать, и, несмотря на его признания о боли из-за роли Вестника совета, я как-то проглядела смысл Вестника. Он убивал. И теперь я платила цену за то, что игнорировала его мотивы выполнения грязной работы Совета.

А вот и старая паранойя. Эта часть меня пыталась помешать полночному приключению.

Кен заглянул в дверь.

— Икузо, — идем.

Клубок эмоций корчился в моей груди, словно состоял из ядовитых змей. Я не могла шагнуть вперед, но было поздно возвращаться.

— Сколько тебе лет? — выпалила я и зажала рот рукой.

Кен издал раздраженный звук.

— Больше, чем можно дать внешне.

— Как я могу доверять тому, каким ты себя показываешь? Ты — кицунэ. Наверное, тебе сотни лет. Боже, может, ты и женат был?

Кен закатал рукав, схватил меня за ладонь и прижал ее к голой коже своего запястья, вытаскивая меня наружу в прохладную ночь с запахом хвои и дыма благовоний.

Я охнула. Другую ладонь он прижал к моей щеке и притянул меня ближе, чтобы его лоб уткнулся в мой. Он чуть покачивал головой.

— Я понимаю. Посмотри сама.

Мир развернулся на 360 градусов, глубокий сон Кена прошел через соприкосновение нашей кожи. Латте выпал из моей руки, но я едва заметила это. Темная ночь, опасные почти черные глаза Кена, лунный свет смешались калейдоскопом. Когда все перестало кружиться, краски стали ярче, зеленый и коричневый превратились в лес древней криптомерии на рассвете, резкий чистый запах раздавленной хвои бил по моему носу.

Этот сон был как возвращение домой. Он спасал меня от потери себя, Кои, когда я коснулась Улликеми и Черной Жемчужины.

Я бежала, неслась по лесу на уверенных лапах, уклоняясь от веток, прыгая через выпирающие корни и преследуя восходящее солнце. В центре моей груди, в ритме стучащих лап было умиротворение, осознание правильности мира.