Сны Черной Жемчужины

Выражение лица Юкико не изменилось, но воздух стал пахнуть льдом. Дыхание Кена вырывалось облаками. Юкико медленно подняла другую руку и указала тонким белым пальцем с острым алым ногтем в мою сторону. Она не хотела, чтобы я шла?

Кен покачал головой с мольбой в глазах, но Юкико не сдавалась. Она сжала кулак, словно держала что-то за ручку, а потом махнула им в сторону своей груди, широкий рукав хлопал в воздухе.

Кен снова покачал головой.

«Что-то мятежники не могут договориться».

— Что она хочет, Кен?

Кен вздохнул, потер свободной рукой глаза, вздрагивая, когда задел темнеющий синяк на щеке. Он повернулся к Юкико.

— Черная Жемчужина долго ждала. Вы хотите, чтобы Мурасэ-сан или Тоджо-сан обнаружили нас, пока я объясняю? Другого шанса не будет.

Юкико бросила ключи Кену. Он потянулся за ними, но они упали на мокрую траву в стороне от него. Кен с кряхтением склонился, чтобы поднять их. Гнев толкнул меня вперед, и я наступила на ключи, не дав ему коснуться их.

Кен растерянно посмотрел на меня.

— Я никуда не пойду без объяснений.

— Времени нет.

— Найди его.

Юкико приподняла бровь со снисхождением, развлекаясь.

— Совет не спрашивал моего мнения. Мурасэ не сказал, куда меня посылает. Папа не объяснил. Вы просто решили, что маленькая баку слепо будет слушаться ваших указаний. Не этой ночью.

Кен выпрямился, посмотрел на мой рот, на Юкико, на деревья и обратно, словно ему было тяжело удерживать взгляд на одном месте.

— У нас есть машина, — быстро сказал он. — Вы с Юкико-сама удержите змею в слабом состоянии, чтобы мы погрузили ее в грузовик. Мы поедем к реке Аисака, где сможем выпустить Черную Жемчужину и пробудить от темницы из снов, созданной твоим отцом. Там будет безопаснее. Оттуда по течению можно добраться до Тихого океана, и она отправится на запад к острову Сахалин, где сможет попасть в реку Амур.

— Я говорила не о подробном маршруте.

Кен шагнул ближе.

— Я знаю, в чем проблема. В отсутствии веры в свое сердце. Я знаю тебя, Пирс Кои Авеовео, — мое полное имя хриплым голосом заставило волоски встать дыбом на моих руках. — Твою верность, твою заботу. Ты боишься смерти. Ты ценишь людей, даже ледяных старух и драконов. Ты освободила Улликеми из его темницы, хоть это дорого тебе обошлось. Ты прощаешь, ты не сдаешься горечи и обвинениям, и твои намерения лишены жестокости и жадности. Это дало мне надежду. Для меня. Для Жемчужины.

— Не хочу прерывать твой достойный Оскара монолог, но патруль Тоджо вот-вот это сделает, — Кваскви спрыгнул с низкой ветки возле Юкико. Она кивнула, когда он широко ей улыбнулся. Он кивнул Кену. — Могуче выглядишь, Лазарь.

Кен использовал мое временное смятение, чтобы подтолкнуть меня между лопаток к тропе.

— И ты, Брут? — сказала я Кваскви. Он поднял руки, сдаваясь.

— Эй, я просто подслушивал. Я не связан с планами эмо-парня.

— Не время для твоих шуток, Сиваш Тийе, — мрачно сказал Кен.

Юкико поплыла за Кеном, не переживая из-за пополнения в команде.

— Так ты не знал об этом? — я махнула в сторону Кена.

— Я просто следую за течением, — сказал Кваскви. — Я защищаю свое имущество, — он сжал плечо Кена. — Молодец, обманул хитреца.

— Это не твой бой, — сухо сказал Кен, но продолжал вести нас, шагая спешно с тростью.

— Я — посредник, — Кваскви показал еще больше зубов. — И мне любопытно. Я не могу представить, как все сложится так, чтобы Тоджо не поджарил вас.

Если бы только голова перестала болеть. Было сложно думать, собрать все, что я хотела обсудить с Кеном до того, как отправлюсь с ним к Черной Жемчужине.

В сердце я знала с первого прикосновения к ней, что не смогу оставить драконшу тут, для Тоджо и Кавано. Она была пленницей, страдала. Это было во многом неправильно, и я не могла оставить ее, не попробовав помочь. Поэтому я не смогла игнорировать дикую боль Улликеми. Но хватит ли мне сил? Кен думал, что да.

Мама тоже звала меня сильной раньше, чем я в это поверила. Когда она пыталась сказать мне, что больницу можно было покинуть, сбежать от ее снов умирающего. Она не могла сесть, но я сунула под ее голову красную подушку Капитана Адриамицина, которую Марлин сшила для нее, чтобы она могла смотреть от меня, не двигая шеей.

— Знаешь, почему я назвала тебя Кои? — сказала она. — Потому что ты всегда была крепкой, сильной, даже когда была всего кэйки. И я хочу, чтобы ты это помнила, когда тяжело, — голос мамы дрогнул. Она закашлялась, и я взяла графин с водой со столика и осторожно подвинула соломинку к ее губам, воспаленным от язв во рту, хоть медсестры давали ей Биотен.

Она сглотнула с такой болью, что мое горло сдавило.

— Кои могут жить на любом континенте, почти при всех температурах. Выживают даже в грязной воде. И это ты получила, да? — я посмотрела в окно, где медсестры в своей раздражающей форме в цветочек спешили туда-сюда по коридору. — Грязная вода, — повторила мама.

— Все хорошо, — я опустила рукав, чтобы взять ее за руку.

Она вяло отбила мои пальцы в свитере.

— Будь осторожна, когда весь день проводишь с теми, кто у дна озера.