Сны чужие

- Так вот, я и есть тот, кому нужно доверять, малой. С этого самого мгновения ты начнёшь доверять старику Буршу, и тогда старик Бурш поставит тебя на ноги к нашей с тобой обоюдной выгоде. Понятно?

- Не очень.

- Это не беда. Как-нибудь объясню поподробнее, а пока - тряхнём мошной. Эй, трактирщик!…

* * *

- Бурш заменил мне отца. Он стал мне наставником и другом. Заботился обо мне, защищал меня, одевал и кормил. Бурш сделал меня таким, какой я есть.

- Полагаешь, он сделал тебе подарок?

- Я вовсе не наивен, - проворчал Крайт, отвернувшись в сторону. - Таких как я у Бурша было еще семеро. Вместе мы сколотили неплохую ватагу. Обчищали одиноких путников на дорогах, забирались в богатые дома, срезали кошели на рыночной площади. Потом дела пошли веселее - торговцы, крестьянские обозы, большие охотничьи артели. Поднатаскались махать железом, перестали бояться стычек со стражей и наёмной охраной купцов. Добычу сбывали через Бурша. Он с нас, думается, недурной доходец имел, но и помогал чем мог: оружие давал, провиант, спиров отборных, от облав прятал, опять же - про выгодные дела всегда загодя говорил.

- Использовал вас, ровно скотинку домашнюю, - Эрхал презрительно сплюнул, губы его зло кривились. - Подставлял под чужие мечи, а сам грёб потихоньку от "обоюдной выгоды".

- Он нас подобрал из грязи, отмыл и обогрел. Я от него слова бранного, почитай, и не слышал вовсе, а уж чтобы палкой по спине - того и в гадком сне не виделось. Срам мне на старика пенять… тем паче, что нет его уже.

- Давно?

- Третий год пошел. Какая-то лихая болячка прицепилась - высох за одно лето, точно палый лист. А ведь не такой уж старый был, только-только седьмой десяток разменял. Осиротела тогда наша ватажка. Бурш умел всех в кулаке удержать, и на верную добычу нюх имел необычайный. Без него все не так стало. Удача начала к нам все больше задом поворачиваться, а неудача - так прямо в глаза заглядывала. Редеть стала ватага. Сперва одного потеряли, после - еще двоих. Потом и до шаваша нашего, Сарува-Ловкача, смерть дотянулась. Что обидно: не стражники, не законник какой, а свои же собратья, воры флаваркские в драке ножом ткнули. Четверо - уже и не ватага вовсе. Широко не разгуляешься вчетвером-то. Пораскинули мы умишком, да и прибились к вольнице Гувора-Беды. С нами у него шестнадцать мечей стало - сила немаленькая, скажу я тебе. На большие дела ходили, добычу брали втрое против прежнего. Так промышляли, почитай, год с лишком, пока в одной гнилой деревеньке нас фарсахары всех разом не накрыли. С большого веселья мы тогда были, едва на ногах стояли, но резня жуткая получилась. Четверых, может пятерых "пятнистых" насмерть… ну и наших, конечно, кого посекли, кого живьём скрутили. Двое моих прежних товарищей в той деревеньке навечно остались. Третьего ранили крепко. Он на другой день умер. Перестал дышать, лежа на прелой соломе в вонючем амбаре, где нас перед отправкой в Брук-хад держали. Из питомцев Бурша я один ещё жив. Гувор был тем самым невезунчиком, кого Ураз-Таш искромсал на давешней поляне, прежде чем ты из него самого кровушку выпустил. От ватаги его только трое и осталось: я, да та парочка недотеп, что решили идти своей дорожкой - Смух и Юки.

Крайт потянулся и с показным небрежением заявил:

- Вот и вся история. Доволен?

Эрхал молча кивнул, не показывая вида, доволен ли на самом деле услышанным от Крайта или нет. Казалось, шаваш потерял к рассказчику всякий интерес. Оно и понятно - история как история, ничего особенного. Таких историй - по несколько сотен на каждый город наберется, ежели с умом поспрашивать. Что ему…

- Я тебе верю, - произнес Эрхал, - хоть ты и не рассказал мне всего.

"Чего это - всего?" - хотел спросить Крайт. Не спросил. Прав ведь шаваш - не сказал он ему многого. Зато всё, что сказал - истинная правда.

- К чему мне врать? - буркнул он сердито. - Никакой пользы в том для себя не вижу. Ну, а если что и умолчал, так разве малость какую, пустяк. Ты-то, небось, о себе не более расскажешь.

- О себе? - Эрхал, казалось, удивился. - Незачем тебе обо мне что-то знать. Уж во всяком случае - пока незачем. Если расскажу правду, ты все одно не поверишь. Ещё лжецом сочтешь, а то и вовсе сумасшедшим. Хочешь, могу небылицей позабавить? Я, веришь ли, когда-то мастак был на них, на небылицы-то.

Крайт посмотрел недоверчиво: не шутит ли шаваш? А то, может, того хуже - издевается. Тот будто мысли его подслушал, усмехнулся и успокоил:

- Шучу. Не обижайся, альваш. Знать про меня лишнее тебе и впрямь пока ни к чему. Придет время, может и расскажу. Поглядим ещё как дело обернется.

- Ладно уж, поглядим, коли так…

- Готово! - возглас Альха прорвался сквозь ровный гул голосов. - Эй, худосочные, кто охоч до жратвы?! Уж мы с Фраей вас порадуем!

Встрепенулись даже самые уставшие, досель казавшиеся дремлющими и неподвижными. Сразу зашевелились, потянулись к котлу. Голоса зазвучали громче и веселее. Двое парней подхватили с жердины котел с бурлящей похлёбкой и пристроили его на краю кострища, одним боком поближе к огню, чтобы не остывал слишком быстро.