Сны доктора Гольца

Я среди тех, кто верит, что до самого распада бывшего Союза в его властных структурах гнездился чудовищный феномен зла. Его каркас, его структура были неотделимы от вовлекаемых в него людей. Вот почему ничего не могло дать ни подставление новых людей в прежние структуры, ни трансформация или даже гибель системы при сохранении прошлых кадров. И одно, и другое неиизменно ведет за собой самовозрождение системы. Этим может быть внутреннее самовозрождение без деклараций и внешней атрибутики. На мой вэгляд, совершенно очевидно: после распада уникальной империи во властных структурах почти всех бывших союзных республик остались те же люди. Они могут носить другие фамилии и имена, но это та же порода, тот же тип людей, у них то же мышление и те же социальные реакции. И это, очевидно, надолго. С одним из таких людей судьба столкнула меня, когда он еще был директором огромного столичного /республиканского/ завода. Уже тогда один из его сотрудников сkазал о нем: "Маленький фюрер". Другой человек, личность огромного размаха, мыслитель и изобретатель высочайшего уровня, предсказал, что тогдашний директор завода станет когда-нибудь правителем всей республики. И оказался пророком! Постепенно я узнал такие подробности и детали о жизни будущего правителя, до которых не докопались даже патологически зацикленные на сенсациях журналисты. Когда будущий правитель уже перепрыгивал через ступеньки кровавой лестницы власти, я столкнулся с одним бывшим партийцем, пенсионером, функционером очень высокого ранга, который своей целью поставил остановить будущего властителя. У него были две пухлые ручки, и такие же пухлые папки с материалами, компроментирующими нашего общего знакомого, а также список влиятельных лиц, интересы которых пересекались с его интересьми. По мнению этого функциорера, этих людей надо было заставить действовать заодно - тогда бы амбициям потенциального правителя никогда не суждено было сбыться. Порочащие материалы - это был лишь довесок в макиавелиевском плане экс-функционера. Но свой план он не довел до конца: через пять месяцев после нашего знакомства его сбила машина.

Несмотря на то, что он был чудовищем, каким он и выведен в моем рассказе, Правитель не достиг того уровня падения, ккоторый был характерен для "рядового" советского функционера. Поэтому и дни его правления оказались так коротки.

Но для меня он все равно остался собирательным образом этого типа Хомо Сапиенс Советикус - именно потому, что его поступки и дела были очеловечены, в них была хоть какая-то страсть: в нем не все умерло. В ротивном случае его невозможно было бы сделать прообразом художественного произведения. Надеюсь, что со временем вскроется доля его причастности к смерти двух упомянутых мною людей (экс-функционера и второго человека, талантливейшего изобретателя, добряка и умницу, замечательного мыслителя, который работал инженером-конструктором на заводе Властителя). Косвенная причастность Властителя к этим двум смертям не вызывает сомнения..

Это только кажется, что с падением, вернее, усечением центральной "зловредной" власти опасность всего явления в целом значительно снизилась. На самом деле это не так. Как в сказке Андерсена, огромное зеркало зла распалось на множество кусочков, так и чудовищная власть теперь распалась на осколки. Это явление надо понимать гораздо шире. В странах, куда иммигрируют бывшие советские люди, они обнаруживают или знакомые явления, или - в некоторых частях Шарика (особенно в одной южной стране) - полную копию, слепок с той самой чудовищной системы власти. В такой стране они узнают в местных князьках и начальничках знакомые черты своих "родных" властителей. Спор (на самом деле это неприкрытая социальная война) далеко не окончен, катастрофические последствия неосуждения чудовищной вины Властителей, невосстановления пусть условной - социальной справедливости еще далеко не окончательны. Сознавая, что "немодная" стилистика моего рассказа и его объем могут стать серьезным препятствием к его публикации, сокращать его или изменять стиль не считаю возможным: монументальность задачи требует адекватного воплощения. Направляю его в редакцию в том виде, в каком он был написан более 4-х лет назад. Ф. Э. - мой литературный псевдоним.

СНЫ ПРОФЕССОРА ГОЛЬЦА

1

"Мяу, - сказал Кот. А что же еще говорят коты? Он сузил зрачки и пошел вокруг широкого круглого стола, ласково потягиваясь и зевая. Этим столом был Гольц. Он стоял на своей толстой ножке и обозревал все, что было вокруг него. Гольцом его стали звать еще в институте, и это после того, как он здорово поспорил с одним невеждой о том, есть ли такая аристократическая игра "гольф". Теперь, когда он стоял столом, профессор интуитивно ощущал сродство своего прозвища с деревом, из которого делают столы.