Сны голубого цвета

На мне уже сандалии, а вскоре и платье. Шагаю, не прилагая усилий. Словно лечу, и если захочу, то легко оторвусь от земли и унесусь к облакам. И это перевернет мой сон в очередную фантасмагорию, а может и засосет в сон неуправляемый, так не раз бывало. Сейчас мне это не нужно. Стараюсь не отступаться от реальности, пусть и звучит, как тавтология. Вновь проявляю ладонь, проверяю ощущения и восприятие, двигаюсь дальше.

На дороге нет машин, для меня это несколько сложно. Я могу добавить людей, но это будут лишь куклы, с которыми можно творить, что угодно.

Почему бы не представить прямо сейчас и Веронику, которая явится в том же образе, что была в школе. Оттаскать ее за волосы хорошенько и успокоиться на этом? Но у меня другие планы, хочется сделать то, чего еще не делала. Всему виной мое любопытство.

Путь до школы я все же сократила. Она буквально предстала передо мной своим обыденным фасадом. Необычно пустующим школьным двором, без людей и привычного гама. Будто я оказалась в Припяти после аварии на Чернобыльской атомной электростанции. Школьное здание я помнила хорошо, когда в реальности испытываешь постоянный стресс, в память врезается много деталей.

Захожу, справа пустующая стойка охраны. Миную турникеты, игнорируя раздевалку, сразу сворачиваю направо. Длинный коридор, холл, поворот направо к лестнице. Поднимаюсь на второй этаж. Снова коридор, по левую и правую стороны входные двери в классные кабинеты. Ищу нужную табличку, шествуя в нужном направлении… 11 «в». Наш кабинет там, где и должен быть.

В помещении стулья на партах в перевернутом виде. Только мой остался на месте. Прохожу мимо рядов до шкафчиков. Мне нужен шкафчик Вероники. Конечно, бирка тут же попадается на глаза, и я отворяю дверцу без труда, и без ключа. Мгновение назад пустующая ячейка наполняется учебниками. Мне нужен учебник по алгебре, и в руках он оказывается первым. Пролистывать его долго не пришлось. Записка вывалилась почти сразу.

Я знала, что в ней что — то очень личное. Развернув лист в клеточку, я ощутила разочарование.

Вот, блин. Надо быть совсем уж дурой, чтобы таким способом все узнать. Пусто, как и должно быть по логике вещей, я ведь не видела текста, даже краем глаза. Поэтому брать информацию негде. Воображение могло нарисовать все, что угодно. Вскоре проявились строки, где Егор признается ей в любви и приглашает погулять вечером. Почему — то написано чересчур детским почерком. Ах, да. Это мне мальчик когда — то писал… Нет сомнений, что это я сама вообразила. Банально, что сказать? И в то же время романтично.

Егор показался мне вполне хорошим, несмотря на то, что его подруга та еще сволочь. Он нравился мне, даже очень… Но я понимала, что у меня нет и шанса. Навеяло вдруг необычную мысль: интересно, как выгляжу в собственном сне? У доски справа стояла раковина и висело зеркало над ней. Стоило подумать об этом, и все проявилось в нужном месте.

Подошла к зеркалу. Через форточку моей комнаты чирикали птички, я понимала, что все еще лежу на своей кроватке. А все это лишь мое воображение. Но… волнение нахлынуло нешуточное. Я никогда не смотрелась в зеркало во сне. Это было для меня что — то новое.

Стекло в рамочке не отражало ничего. Я хотела было выдохнуть с облегчением. Но вскоре началось! Сперва силуэт, будто нарисованный карандашом эскиз, затем уже стал проявляться объем, глаза, волосы, шрам… это была я. Такая же, как всегда, когда смотрюсь в зеркало ванной комнаты, когда изучаю шрам и ненавижу его, готовая содрать вместе с кожей.

Обезображенная левая щека портила все. С содроганием вспоминаю, как от кожи отдирали расплавленный автомобильный пластик. Мгновение, и в отражении шрам исчез, будто его и не было вовсе. Как, оказывается просто, видеть себя без него! Видеть себя такой красивой. Раньше цвета во снах не различала, но теперь вижу, что мои каштановые волосы стали почему — то светлеть, приобретая русые тона. Карие глаза вдруг позеленели. Лицо тоже стало меняться. И вскоре я увидела в зеркале Веронику! Отшатнувшись, чуть не проснулась, но сконцентрировалась на сне, вернув контроль.

Открыла рот, наклонила голову, нахмурилась. Отражение повторило все в точности. Странно… здесь она была немного моложе, и в то же время ярче, строже. Фон за ней приобрел голубоватый оттенок. Кажется, оттуда стали доноситься голоса, чувствовалось движение, выраженное в мельканиях, которые не выходили за рамки зеркала, будто это вовсе и не зеркало, а окно, через которое смотрю! И теперь я точно была уверена, что не контролирую то, что по ту сторону. Неожиданное ощущение уязвимости тоже чуть не заставило проснуться. Но я сумела удержаться в воображаемом мире.

Черт дернул, я поднесла к зеркалу записку, что все еще была в моих руках. Вероника повторила мои движения в точности. Развернула ее к зеркалу стороной, где должно было быть содержание. В отражении я увидела текст! И тут же бросилась его читать, с каждым словом понимая все больше, что это не может быть из моей головы!