Сны и Реальность Саймона Рейли

- Сможешь попасть ему в голову?

- Если скажешь, как, то, наверное, попытаюсь, - ответил я, напряженно смотря на этого баскетболиста. Получится ли?

- Вытяни руку, представь воображаемую мишень, заставь ладонь наполниться чем-то теплым, сосредоточься и прицелься, - посоветовала Серебринка, ни капли не сомневаясь, что ее методика сработает. – Это проще, чем кажется.

Я послушно вытянул правую руку вперед. Мысленно рисовал мишень на стене. Может, рассказать Карси о Кукорачкине? Он ее не заслуживает.

Ладонь никак не хотела наполняться теплотой. Она оставалась холодной. Я стоял так минут пять, напряженно моргая.

- Сосредоточься! Отринь посторонние мысли. Сейчас есть только ты и мишень, - сказала Сильв, наблюдая за этой жалкой попыткой.

Вот как? Этот Томеснор мне только мешает. Раздражает, дурак! Почему не могу думать о чем-то приятном?

Я чувствовал, как начинаю злиться, а на месте нарисованной головы представлялось лицо Кукорачкина.

Ладонь стала наполняться теплотой, появился светящийся сгусток магии. Я смотрел, как он пульсирует на руке, становясь все больше. Это завораживало.

- Задай траекторию! Прицелься. Отпусти его, - советовала Серебринка.

Я прицелился и запустил в воображаемого Томеснора этим сгустком. Пульсирующая магия врезалась в стену и растворилась.

- Молодец! А теперь повтори, - похвалила Сильв, в то время как Карси и Золотский что-то заинтересованно выясняли.

Я сделал так несколько раз, чувствуя, что каждый новый удар дается все легче.

Тренировка прошла более, чем удачно. После того, как она закончилась, я проводил Карсилину до дома, по дороге мы непринужденно болтали. Словно лето и не заканчивалось.

***

Следующее утро началось с пения птиц за окном. Я был огорчен тем, что сегодня не было тренировки. Значит, придется терпеть очередной школьный день, а потом понуро плестись домой.

Возле школы меня встретил Томеснор со своими дружками, ехидно ухмыляясь:

- А что ты, Рейли, не в пакете свои учебники носишь? Твоя семья, наверное, разорилась, когда покупала тебе школьную сумку?

- Отвали! – я попытался его обойти, но он не давал этого сделать.

- Ой, что это, мы заговорили! Лимит на слова закончился? – он сделал вид, что не расслышал. – Как провел время с бомжами? Много милостыни выклянчил?

Я напряженно смотрел на него, представляя мишень. Вытянуть руку и прицелиться. Интересно, а такая магия бьет больно? Но мне нельзя! Он – тапок.

- Ночевал сегодня на улице? – Кукорачкин злобно загоготал. – А вы вообще с электричеством в бараке живете?

- Просто. Дай. Мне. Пройти, - мой тон был угрожающим, но это не произвело на обидчиков никакого эффекта.

- Кстати, что я тебе говорил насчет того, чтобы к моей девушке не подходил? – тут в глазах Томеснора блеснуло недоброе. – Ты это игнорируешь! Кто вообще ей дал право общаться с таким отбросом!

- Для того, чтобы общаться с друзьями разрешение от какого-то малолетнего соплячка не требуется, - я чувствовал, как внутри все закипает. Ладно, ты меня оскорбляешь, но не приплетай сюда Карси, не говори о ней, как о собственности! Мои кулаки сжались.

- Она – моя, значит будет делать то, что скажу я!

- Она - своя собственная, о, великий и ужасный Кукорачкин! – съязвил я. Он был сейчас похож на разошедшегося в своем болоте лягушонка, не умеющего ловить мух.

- Если она не потаскуха...

Я не стал слушать дальше. Мой кулак пришелся ему как-раз в челюсть.

Его глаза расширились от неожиданности, и он схватился за больное место.

- Рейли, ты, придурок недоделанный! – взвизгнул Томеснор в то время, как три его дружка стояли и наблюдали за этим. Почему они не вмешиваются?

- Доделанный! – рявкнул я и снова его ударил. Он меня довел. Гнев лился через край. Если я не выпущу пар, то взорву что-нибудь!

Томеснор перешел в наступление, его кулак разбил мне губу. Я поставил ему здоровенный фингал под глазом. Он взревел и повалил меня на асфальт, принимаясь душить.

Никто не спешил нас разнимать, хотя зевак столпилось много.

И вот, теперь уже я нависаю над ним и бью по лицу. Тот морщится и орет. Но я не могу перестать. Костяшки пальцев были разодраны и кровили. А его лицо теряло товарный вид.

- Саймон! Томеснор! – я слышу испуганный голос Карси.

В этот момент в меня вцепился Димка, пытаясь оттащить от Томеснора, хоть и был намного меньше. Дальше – еще чьи-то руки, вроде, это одноклассник по имени Кулий Мызрер. Вдвоем у них получилось.

Я стоял и пыхтел, со злобой глядя, как Карси помогает Кукорачкину подняться. Она не знала, что сказать. Нам обоим.

В этот момент Томеснор крепко вцепился в нее и повысив тон, выдал:

- Если ты, дура, еще раз приблизишься к нему, я тебя ударю!

Карсилина резко убрала от себя его руки. Вид у нее был оскорбленный. Он, вытирая кровь из носа, смотрел, как она растерянно подходит ко мне. Димка и Кулий уже перестали меня держать.

Я не стыдился своего поступка. Этот гад не смеет такое говорить о Карси. Пусть теперь ходит, похожий на сливу.