Сны и Реальность Саймона Рейли

- Долго же ты лежал, - сказал старик, с громким шелестом переворачивая страницу.

- Сколько? - непонимающе спросил Саймон.

- Четвертый день пошел.

Юноша охнул и уставился на капельницу. Там оставалась ровно половина прозрачной жидкости, которая не спешила капать быстро.

Странно, но есть не хотелось, а наоборот - подташнивало.

- К тебе тут заходили.

- Кто?

- Девушка одна. Каждый день тебя навещает, - и старик подмигнул, согнув газету.

Саймон попытался припомнить, что за девушка могла его навестить, но никаких домыслов не было. Вроде бы он с женским полом не так хорошо общался, кроме Карси. А та в реанимации и вряд ли придет в себя. От этой мысли в груди что-то сжалось. Захотелось отвернуться к стенке, но мешала капельница. Смотреть на шприц, воткнутый в вену, не было никакого желания. В горле снова возник болезненный ком.

В этот момент, за дверью послышались неспешные шаги, ручка повернулась, дверь открылась, и вошла Карсилина. Совершенно здоровая!

Саймон вздрогнул, в груди что-то полыхнуло. Он хотел лихорадочно присесть, но голова закружилась, и ему пришлось остаться в таком положении.

Карсилина подошла ближе, и, улыбаясь, присела на стул возле его кровати:

- Как ты? – поинтересовалась девушка с беспокойством.

- Я?.. – Саймон почувствовал смущение, а его щеки покраснели, - Да вроде хорошо.

Он попытался убрать правую руку за голову, но капельница напомнила о себе.

Наступила пауза, во время которой Саймон подумал, что выглядит сейчас в глазах Карсилины максимально неловко. Старик с соседней кровати заинтересованно наблюдал за ними.

- А как ты? ... - начал было Саймон, не понимая, как девушка пришла в себя. Ведь у нее было множество травм, и шансов выкарабкаться не предполагалось.

- Врачи думают, что это чудо. Они не могут объяснить произошедшее, - ответила Карсилина, смотря ему прямо в глаза. Саймон не мог отвести свой взгляд. Она поправила волосы и продолжила:

- Ты был в моей палате, без сознания. И знаешь, что я думаю?

- Что?

Девушка склонилась над ним, и прошептала на ухо, чтобы любопытный старик не услышал:

- Это ты меня исцелил. Чародеи так могут, я знаю.

Саймон ощущал исходящее от нее тепло, и она была так близко, чуть ли не касалась его кожи, сердце трепетало, словно бабочка, которая почувствовала первый луч солнца во время рассвета.

- Перед тем, как прийти в себя, я слышала твой голос, - сообщила Карсилина, – ты призывал бороться, как будто звал меня. В этот момент я ощутила большое желание жить.

Она выпрямилась, и продолжила уже в полный голос:

- Я вдруг поняла, как много ты, Саймон, для меня значишь.

Саймон вздрогнул, словно его поразил слабый разряд электричества, он собирался что-то сказать, но Карси прислонила палец к его губам:

- Ты всегда поддерживал меня, часто выручал, приходил мне на помощь. Мы с тобой хорошо проводили время вместе. А я встречалась с другими парнями. Не замечала, что рядом со мной есть человек, который гораздо лучше их всех.

Она вздохнула, и Саймон понял, что может вставить и свое слово:

- Карси, я люблю тебя. Все это время... - и замолчал.

Он, наконец, решился ей это сказать, не боясь быть отвергнутым.

Девушка снова улыбнулась и взяла его за руку:

- Ради этого стоит жить. Ты дал мне стимул.

- Давай будем вместе? – предложил Саймон с надеждой, сжимая ее ладонь.

- Давай, - кивнула Карсилина, а затем поцеловала его.

Саймон обнял ее одной рукой, растворяясь в поцелуе. Старику, который за ними наблюдал, это зрелище явно понравилось.

- Как в кино! – произнёс он.

Часть 2. Глава 2. Просто статуэтка (Лингвистический кошмар). Куштовина

— Может, он с ума сошёл, с ума сошёл, с ума сошёл? — тараторила Сорока.

— Да нет, он в своём уме, в своём уме, в своём уме! — долбил Дятел.

(с) Сергей Козлов

Саймона и Карсилину держали в больнице еще неделю, и они пропустили свой выпускной. Что не шибко их расстроило. Случившееся с девушкой считали чудом, об этом писали в местных газетах, приходили брать интервью у врачей и Карси, но та им ничего определенного не говорила. Так же, ее расспрашивали следователи, пытаясь выяснить, что же произошло тогда на крыше.

***

И вот - самое начало июля. Время, когда солнце греет усерднее, чем обычно. Когда птицы поют свои трели особенно радостно, а прохожие изнывают от жары, не наблюдая на небе ни облачка.

Саймон проснулся, неохотно поднялся и задернул зелёную штору, чтобы солнце не разливалось по всей комнате своими ослепительными лучами.

Ведь вчера был трудный день. Он ходил подавать заявление и копии документов в институт на экономический факультет ЗГИ (Зебровский Государственный Институт). Должны взять, по крайней мере, экзамены сдал хорошо.

Вдруг на тумбочке затрезвонил мобильник, дрожа, он пытался подползти к самому краю. Но был спасён от падения:

- Алло. Кто это?

- Саймон! Это я! У меня проблемы! – закричал из трубки незнакомый голос.

- И кто же ты?..

- Балда! Димка Морквинов, твой лучший друг.

- У тебя голос какой-то странный.