Сны инкуба

Я сидела за кухонным столом, прикладываясь к чашке кофе и таращась в никуда. Кофе плескался в чашке, будто хотел сбежать. Такого не должно было бы быть.

Вдруг рядом со мной оказался Мика и положил руку на мою чашку.

— Ты сейчас её уронишь.

Я уставилась на него, не понимая, о чем он. Наверное, это отразилось у меня на лице, потому что он объяснил:

— У тебя руки дрожат. Я боюсь, что ты уронишь чашку.

Он вынул её у меня из рук и поставил на стол.

Я посмотрела на свои руки — он был прав. Они действительно дрожали. Не мелкой дрожью, но тряслись, будто у меня от запястья и ниже был припадок. Я смотрела на руки, как на чужие.

Мика опустился возле меня на пол, положил мне ладони на руки, сжал.

— Анита, что случилось?

Так приятно было, когда он держал меня за руки. Дрожь стала медленнее, но не исчезла. Что случилось? Что там случилось? Что сегодня было по-другому? Да все — и ничего. Только со второй попытки я смогла сказать:

— Мне пришлось с ним говорить.

— С ним — это с кем?

— С вампиром, которого я сегодня убила.

Под давлением его рук дрожь ослабевала. А голос совсем не дрожал, он был пустой.

— Почему с ним надо было говорить?

— Допросить. Я должна была его допросить.

Мика коснулся моего лица, и я вздрогнула, но прикосновение заставило меня обернуться к нему. Глаза у него были в полумраке кухни зеленые-зеленые, и жёлтый ободок вокруг — как свет, собравшийся в фокус.

— Ты узнала, что должна была узнать?

Я кивнула, все так же глядя в его глаза.

— А ты не могла подождать до рассвета, чтобы его убить?

Я покачала головой:

— Он из тех серийных убийц. Нельзя было рисковать, что он убежит и предупредит их.

— Тогда ты должна была его убить.

Он взял моё лицо в ладони, и я посмотрела на него внимательней, уже не просто заворожённая его глазами. Я теперь его видела, его самого, Мику. Я знала, что он здесь, но будто до сих пор я воспринимала только фрагменты. Я смотрела в это лицо, такое знакомое, что каждый изгиб и линию я знала, и все же как-то удивило меня, что я смотрю на него и знаю, что он мой. Мой возлюбленный. Иногда это все ещё поражало меня, как по-настоящему приятный сюрприз. Будто слишком хорошо все было, чтобы быть правдой, и я ждала, что он здесь не окажется. Почему он должен быть не такой, как другие?

Он потянулся ко мне, и я соскользнула со стула в его объятия. Я обернулась вокруг его талии, груди, плеч. Я обняла его изо всех сил ногами и руками, и он встал, держа меня. Мы были одного роста и весом отличались не больше чем на четырнадцать фунтов. Будь он человеком, он бы так не смог, но он человеком не был, и встал вместе со мной и пошёл по тёмному дому. Я знала, куда мы идём, и ничего не могла бы придумать лучше, чем залезть под одеяла, и пусть он меня крепко обнимет.

Зазвонил телефон. Мика не остановился. Включился автоответчик, и тревожно зазвучал голос:

— …нита, это я, Ронни. Мне нужна помощь.

Мика застыл, потому что голос звучал совсем не так, как Ронни свойственно.

Я спрыгнула на пол и уже бежала к телефону, пока она поспешно что-то говорила.

— Ронни, Ронни, это я. Что случилось?

— Анита, это ты.

— Ронни, что случилось? — У меня снова пульс бился в глотке. Адреналин смыл потрясение и усталость.

— Я пьяна, — счастливым голосом заявила она.

— Что?

— Я в клубе на той стороне реки. Смотрю, как тут мужчины раздеваются.

— Какой клуб?

— Чьи-то там сны.

— «Сны инкуба», — сказала я.

— Он самый, — ответила Ронни, слегка шепелявя на букве «с».

— С чего это ты напиваешься в стрип-клубе? — спросила я. Адреналин шёл на спад.

— Луи со мной жить не будет. Он сказал, или свадьба, или ничего, и я тогда сказала, ничего.

— Ох, Ронни!

— Я пьяна, и бармен говорит, меня надо отвезти домой. Меня отвезут домой?

Мика стоял достаточно близко и кое-что слышал.

— Я её заберу.

— Анита, почему все мужики такие сволочи?

Я не была уверена, что все и что такие, но понимала, что спорить не надо.

— Я за тобой приеду. Оставайся там, где ты есть, и ничего не делай такого, о чем завтра пожалеешь.

Она хихикнула — с Ронни этого никогда не бывает.

— А я хочу что-нибудь такое сделать, о чем Луи завтра пожалеет.

Черт.

— Сиди тихо, не делай глупостей. Мы доберёмся, как только сможем.

Она повесила трубку, все ещё смеясь.

Я рассказала Мике то, чего он не слышал.

— Тебе надо отдохнуть, Анита. Я за ней поеду.

— Прежде всего, у неё сейчас настроение «все мужики сволочи», и она хочет сделать что-нибудь такое, о чем Луи завтра пожалеет. Я думаю, что тебе одному ехать — не лучшее решение, тем более что она моя подруга. Но я не против, чтобы ты поехал со мной.

Он хмурился. Я взяла его за руку.

— Лечь в постель с тобой рядом — было бы для меня сейчас самое лучшее, но лечь без тебя — хуже и придумать трудно. В одиночестве у меня мысли пойдут такие, что хоть вешайся. Наверное, куда-то поехать — это будет как раз для меня.

Он нахмурился сильнее:

— Можно было бы просто вызвать ей такси.

— Мы с Ронни только что помирились после размолвки, которая длилась несколько месяцев. Я не хочу терять её снова.

— Мне тебя не отговорить?

— Нет.

Он улыбнулся, хотя глаза его не смеялись.

— Тогда поехали.

Я улыбнулась в ответ:

— Спасибо.