Сны куклы

— Я бы с радостью, — усмехнулся продавец, — да только газеты все вчерашние разобрали ещё вчера, — он крякнул, довольный собственным каламбуром, — опоздали вы.

Рика решила спросить про библиария.

— Господин Кэш? Знаю, как же, — охотно ответил он, — этот достойный муж у меня газеты ещё со студенческих годов покупает. Вообще-то, лавку нашу тут мой прадед поставил. Вечное право торговать вот на этом самом месте наш род ещё в Эпоху воюющих кланов получил. Да-да, не сомневайтесь! От самого Кленового клана, можно сказать, из собственных рук царственной особы. С тех самых пор тут торгуем. И дед, и отец, и я. И внук мой тоже торговать станет. А что касается господа Кэша, — он прищурился и почесал подбородок с отросшей седоватой щетиной, — каждый день в один и тот же час он подходит ко мне и покупает газету. Всегда одну и ту же.

— «Вечерний Кленфилд»? — уточнил коррехидор.

— Именно его. Оставляет пару медяков «на табачок», — на этих словах старичок снова заулыбался, — мелочь, а приятно. Знак внимания и уважения, так сказать.

— И вчера тоже?

— И вчера, всё как обычно было. Купил газету, я ему всегда сдачу даю, а он руку шутливо отталкивает, и говорит, мол, купишь себе в своей же лавке табаку. Вот. Шутит он так.

— А дальше?

— Дальше он обычно вон в то кафе шёл, — продавец кивнул на вывеску с толстой пятнистой кошкой, — а что потом он делает, не знаю.

— У вас каждый день все до одной газеты разбирают? — спросила чародейка.

— Если б так! Я, конечно, стараюсь столько товара взять, чтобы оставалось как можно меньше. Ведь деньги я уже заплатил, не продам, в убытке останусь, — доверительно сообщил общительный старичок, предки которого торгуют здесь с Эпохи воюющих кланов, — хорошо, коли штук пять-шесть остаётся. Это нормально. Одну домой беру, остальные соседям со скидкой продаю. Ежели десяток или больше — уже беда, просчёт. Но вчера всё до последнего номера забрали. Даже свой продал, — не без некоторой гордости заявил продавец.

— Жалко, — словно бы невзначай заметил Вил, — но, надеюсь, господину Кэшу «Вечерний Кленфилд» достался.

— Конечно, достался, — подтвердил продавец, — он взял газету под мышку и пошёл в своё любимое кафе. Частенько шутил, что, мол место, где кошки сыты, там и люди довольны едой будут!

— Что же такого особенного было во вчерашней газете, что у вас разобрали всю партию без остатка? — спросила чародейка.

— Само собой, про закрытие «Лунного цирка» и смерть господина Рэйнольдса, — с готовностью ответил старичок, — возле театра ихнего, говорят, с обеда публика толклась, всё верить в случившееся никак не хотели. Деньги свои назад требовали. А что? Я ихнюю тревогу вполне разделяю: билетики-то хороших денежек стоят. Терять такое никому не сподручно, а тут ещё шум по поводу смерти владельца. Убийство — не убийство! Тут поди разберись. Одним богам сие ведомо.

— Получается в газете статья об убийстве Рэйнольдса была? — удивилась Рика, — когда только успели!

— Это ж — газетчики! — многозначительно произнёс владелец будки, — они — народец ушлый, без мыла в любую щёлку пролезть способны. Узнали, пронюхали, подглядели. Долго ли умеючи?

— Вы сами статью читали? — спросил Вилохэд, которому жутко не хотелось снова ехать в центральный архив и отыскивать нужную информацию.

— Не, не читал, — признался старичок, — у меня и времени-то особливо не наблюдалось. Да и не великий охотник я до подобного рода сенсаций. Как попалось на глаза предположение о какой-то неизвестной жуткой магии из затерянных тайных деревень, так я и решил, что статейки такого толка не для меня.

— Следующий пункт нашего назначения — кафе, где ужинал библиарий, — коррехидор кивнул на ярко освещённую вывеску с толстой облизывающейся кошкой.

Кафе оказалось очень даже неплохим, уютным, и запах в нём стоял вполне себе аппетитный: пахло жареной с травами курицей и жасминным чаем. Но главной достопримечательностью оказались кошки, коих было три. Все толстенькие (стопроцентно сытые), гладкие и довольные. Дымчато-серая, пушистая вольготно разлеглась на подоконнике, чёрная с хитрыми зелёными глазами и удивительно длинным пышным хвостом вяло попрошайничала у одного из столиков, а белоснежная голубоглазая красотка царственно восседала на свободном стуле.

Официант весьма развязного вида профланировал к вошедшим и предложил проводить к свободному столику с видом человека, что вынужден заниматься благотворительностью, которая его безумно утомляет.

Вил без лишних разговоров предъявил свой амулет, и не удосужившись выслушать многословные извинения, велел проводить его к управляющему. Парень, поклонился, в то же мгновение растеряв свою самоуверенность, и повёл гостей в кабинет начальства. Управляющим, а вернее управляющей, и по совместительству хозяйкой кошачьего кафе, оказалась сурового вида женщина неопределённых лет.

— Чем обязана? — без особой приязни поинтересовалась она. Рике показалось удивительным, что у неё такое уютное кафе, да ещё и с котами.

Вилохэд коротко представился и попросил пригласить тех официантов, которые работали вчера вечером.