Сны мертвой девушки из Версуа

Соня, в течение всей трапезы пребывавшая в сомнамбулическом состоянии, на мгновенье очнулась и взглянула на меня с искренним изумлением. Лорен вспыхнула алым цветом и лукаво погрозила пальцем:

– Льстец! Все равно я и не подумаю готовить для тебя фондю.

Вот такой вот шлепок по попке вместо человеческой признательности. В довершение ко всему Соня отказалась выпить со мной кофе в шезлонгах на лужайке.

– Совершенно нет времени, – меланхолически заявила она. – Полдесятого мы встречаемся с Жаком и, скорей всего, прокуролесим полночи. Чтобы быть в форме, мне просто необходим двухчасовой сон, так что прошу не беспокоить.

С этими словами она поднялась в свою комнату и, могу поклясться, немедленно совершенно спокойно уснула. С «Жаком»! Я и не знал до сих пор, что у комиссара Танде такое классическое имя.

– Никакого порядка у девочки, – неодобрительно покачала головой Лорен. – Ложиться спать в семь часов вечера, чтобы подняться в девять и гулять аж до утра! Ох уж эти художники.

Я согласился с ней всем сердцем и отправился вкушать кофе в одиночестве на лужайке за домом. Удобно устроившись в шезлонге, я закурил, что вообще-то делаю очень редко, лишь в моменты крайнего напряжения и глубочайшей меланхолии.

Естественно, в подобной ситуации мысли меня посетили самые печальные. Я вспомнил лучшие дни нашей с Соней истории, и сердце защемило от тоски. Что и говорить, эта девушка сумела отплатить мне за все похождения и измены. Но если бы она действительно меня любила, разве смогла бы так быстро все забыть и крутить романы с другими? Логично предположить, что истинная любовь победила бы все испытания, преодолела все преграды и сумела бы пронести свое знамя над трупами врагов, став сильнее и чище, укрепив и очистив от скверны измен меня, да и саму Соню тоже. Вот именно. Только так.

Мои логические умозаключения прервало чье-то беззаботное насвистывание и смех. Я поднял голову и за низким заборчиком, увитым плющом, увидел лысоватого мужчину в шортах и майке, с великолепными белыми зубами, которые он скалил в радостной улыбке, наблюдая за мной.

– Привет! – дружески помахал он рукой. – Если не ошибаюсь, мсье Петров из Москвы. Сын мадам Круазье – он работает с комиссаром – сказал, будто вы из полиции. Я читаю книги и газеты, и мне кажется, что вы не просто из полиции, вы с Петровки. Петров с Петровки, ха-ха!

Он был в восторге от собственной начитанности. Я с облегчением затушил сигарету, поднялся и подошел к изгороди для дружеского рукопожатия. Сдавив мою руку, тип тут же ткнул пальцем в мой подбитый глаз, о котором я уже почти забыл.

– Кстати, от синяка легко можно избавиться с помощью мази – забыл ее название, спросите в аптеке. Я слышал, синяк связан с парнем из Польши?

Ну, конечно, историю моего синяка обсуждает сейчас весь Версуа. Я вежливо оскалился, а тип снова жизнерадостно хохотнул.

– Я – Галлуа, сосед мадам Дижон. Сегодня у меня брали показания в участке, так что я в курсе всей этой истории с исчезновением русской девушки, – он многозначительно мне подмигнул. – Правда, толку от меня мало. Что я видел на той вечеринке? С кем была русская, о чем говорила? Не видел ли я ее с подозрительными людьми до той вечеринки, не приходил ли к ней кто?

Галлуа радостно расхохотался.

– Откуда мне все это знать? Я – простой трудяга-строитель и больше разбираюсь в побелке да в качестве паркета, чем в историях с девушками. Я и в родном доме редкий гость, а уж на той вечеринке если что и увидел, так это прекрасные глаза мадемуазель Софи Дижон. Ха-ха-ха!

Хотел бы я присутствовать при допросе этого субподрядчика! Можно поспорить, что на каждый вопрос следователя вместо ответа для начала раздавался лишь жизнеутверждающий хохот. Сейчас комиссар Танде, должно быть, наслаждается протоколом допроса мсье Галлуа в духе: «Вы не заметили ничего странного в тот вечер?» – «Ха-ха-ха! Что я мог заметить, кроме чудного паркета, который сам и настелил? Ха-ха-ха!» – «Русская беседовала с кем-то из присутствующих?» – «Ха-ха-ха! С Бенини, ха-ха!» – «Вы видели, когда они удалились в парк?» – «Ха-ха-ха!..» Комиссар, безусловно, почерпнет массу полезных сведений.

Вслух я высказал данное заключение с самым серьезным и значительным видом и услышал в ответ вновь жизнеутверждающий гогот.

– Какие там сведения! Говорю вам, я вовсю увивался за вашей подругой – или теперь вернее будет сказать «за подругой комиссара Танде»…

Он хитро подмигнул, тут же горестно вздохнул, принял трагический вид и сочувственно похлопал меня по плечу:

– Ничего, все образуется, парень. В мире цокают каблучками миллионы других красивых женщин.

Лучше бы он сразу протянул мне петлю для удушения. И любят же некоторые под личиной соболезнования растравить раны ближнего своего! Я бодро мотнул головой и заверил доброго субподрядчика, что не имею к комиссару местной полиции никаких претензий.

– Ну, вот и славно, вот и славно, крепись, – ответствовал Галлуа, непринужденно переходя на «ты». – Не хочешь ли отведать красного винца моего шурина? У него великолепные виноградники под Монтре.