Однажды в экспедиции на Памире — это был 1985 год, мы с товарищем готовились к ночлегу. Установили на выступе скалы палатку, забрались в нее и, в ожидании ночи, мирно беседовали. И вдруг наша палатка прогибается и я чувствую, что мне на ноги садится кто-то невероятно тяжелый. Может быть, весом в двести килограммов. Боль буквально парализовала меня, слова произнести не мог. Только рукой показываю: там, мол, кто-то есть. Товарищ — он, кстати, тоже из Запорожья, работал тогда директором областной станции юных техников, понял, что к нам пожаловал «снежный человек». И просит меня: лежи тихо, я с НИМ мысленно разговариваю. Телепатическое общение тогда для меня было в диковинку, но я послушно стал терпеть. А потом за палаткой раздался хруст. Я с перепуга подумал, что это хрустнула моя нога, и буквально выскользнул из штанов. И собрался выскочить из палатки. Но товарищ удержал меня еще на какое-то время. А затем говорит: «Все, ОН дал информацию. Сворачиваем палатку и уходим». Как оказалось, информацию «снежный» человек передал моему напарнику в виде яркой картинки. Суть ее сводилась к следующему: глубокой ночью наша палатка вместе с нами летит с обрыва в воду, в реку под горой.
Ну, собрались мы спешно и покинули опасное место. А утром увидели, что край уступа, где как раз и находилась наша палатка, обвалился. Получается, «снежный» человек спас нас с товарищем от смерти.
Другая история тоже связана с Памиром. Дело также происходило в палатке, из которой мы — я и еще один парень, вели наблюдение за округой. Кстати, неподалеку от палатки проходила звериная тропа. За ней мы и присматривали. И вспоминали всякие смешные истории. И в какой-то момент я вдруг понимаю, что сознание мое отключилось помимо моей воли. Вроде как я уснул. Открываю глаза, гляжу на часы, они показывают 2.25 ночи. Смотрю, и собеседник мой спит. Растолкал его, и мы снова продолжили нашу болтовню.
А утром обращаем внимание, что остальные участники экспедиции на нас посматривают с нескрываемым любопытством. Но никто ни о чем не спрашивает. В экспедиции существовало правило: до завтрака никаких разговоров о ночных наблюдениях не заводить. Только когда все вместе соберутся, тогда можно обсудить новости и четко определить, кто появлялся на территории лагеря и куда он подевался.
И что бы вы думали? Экспедиционный народ слышал наши разговоры, наш смех. А в 2.15 несколько человек заметили, что к нашей палатке подошел Гоша — так по-дружески мы гоминоида называли, присел над нами и вроде бы даже кого-то из нас коснулся. Народ ждал крика ужаса. А его не последовало. Гоминоид поднялся и ушел по тропе прочь. А в 2.25 из нашей палатки снова послышался разговор и смех. Значит, «снежный человек» нас на десять минут загипнотизировал. Но зачем? Так до сих пор и не пойму.
А теперь припомню совершенно иной случай, когда «снежный человек» проявил открытую агрессию. Под конец очередной всесоюзной экспедиции на Памир в нашем горном лагере остались пятеро: я, еще один парень по имени Леня и три девчонки. С девчонок все и началось. Они страшно поссорились. Даже подрались. И разбрелись: две девчонки в лагере сидят плачут, а третья, Люба, спустилась ближе к реке и, тоже плача, пытается развести костер. У нее, правда, ничего не получается, только дым идет. А на воде луна ярко-ярко отражается. И замечаю я в кустарнике чей-то силуэт. Пастух, может, думаю. Поблизости отара находилась. Но почему он так странно себя ведет: появится, скроется. Снова появится и снова скроется. «А вдруг это Гоша», — мелькает мысль. И я потихоньку в палатку иду, за Леней. Пока тот обувался, от реки душераздирающий крик раздался. Мы бегом к Любе. Она лежит на земле и орет диким голосом.
А когда пришла в себя, рассказала вот что. Сидела-сидела она возле костра, и вдруг кто-то возьми да и ударь ее сзади веткой по правой щеке. И тут же этот кто-то схватил девушку за плечи и потянул к себе. Люба подумала, что это я такую шутку над ней учинил. И разворачивается, чтобы вмазать мне покрепче. А рядом с ней «снежный» человек стоит. Как тут не закричать диким голосом!
Примерно тогда же странное лохматое существо мы увидели в пещере. Подобрались к ней, и я, увидев в пещере движение — лохматое существо на свет вышло, стал снимать на автоматическую кинокамеру. И ничего не снял: резкость пропала. Будто в воду камеру опустили. Никогда бы не поверил, что «снежный» человек может и на технику влиять, если бы сам не был этому свидетелем.