Сны над облаками

Ожил он, забыл про стужу,

И от счастья сразу в крик,

Выткнул голову наружу,

Да чирик, чирик, чирик.

Пробегала мимо кошка:

Что за странная лепёшка?

Быстро лапою поддела,

Вытащила… да и съела.

Не тот враг, кто наложил,

Мимо проходя!

Не тот друг, кто «удружил»,

Вытащив тебя!

Не летай в мороз, во тьме,

Чтоб беды не кликать!

А, уж коль сидишь в дерьме,

Нечего чирикать!

И было? Иль нет

И было? Иль нет? Не знаю.

Каждою строчкой своей,

Припадаю к памяти дней.

Но никто уже не отзовётся.

Только птица ночная смеётся,

Что осенним листком опадаю,

Или плачет, на смех похоже,

Что возможно одно и то же.

Л.Т. В том ли моя вина

…после стольких лет боли, извинений,

прощений… и… новых болей… не осталось

ни чувств, ни эмоций – одно бесконечное

удивление…

В том ли моя вина,

Что Душа от жизни пьяна?

И неможется ей, и хохочется,

Поделиться радостью хочется.

Колобродит она, шатается,

Всем улыбкам навстречу бросается.

А улыбки бывают разные.

А улыбки бывают праздные,

И не все от добра и веселия,

Иль от робости и смущения.

Злые, лживые,

Да фальшивые.

Как гримасы давно застывшие.

Словно маски лица прикрывшие.

И завистливые, и жадные.

Им чужие боли – отрадные.

Им Душа моя – как в глазу бельмо.

Её радость им – зло во зле само.

Её щедрости не дано понять!

Растоптать! Убить! С грязью размешать!

Сметь наивной быть?! Столько лет прожив?

Да ещё любить счастья миражи?!

Им корысть найти б, стал знаком бы вид.

Но корысти нет – это их и злит.

Умудрённая и наивная -

Не для всех – удобоваримое!

В рамки общие не помещается.

Словно дискомфорт, отвергается!

Там где боль была – только грусть.

Хамству этому улыбнусь.

Что поделаешь? Всё меняется.

И наивность, порой, умудряется.

И, живя среди ста забот,

Всё наивна! А вам всем: «ВОТ!»

А между тем

А между тем, Христос еврейским сыном был.

Но Христианский Мир о том забыл.

Мир помнит то, что выгодно ему,

А остальное – просто ни к чему.

Они, евреи, как в глазу бельмо!

На них поставить чёрное клеймо!

Во всех грехах и бедах обвинить!

Сам дух их отовсюду истребить!

Забыть, кто дал рожденье! И кто – смерть!

И о Родителях – не сметь!

Ведь Дух, от Духа, в Духе – Знаем сами!

А мать? Да, что там – мелочь под ногами.

Ей трон воздвигли, имя изменив,

И Путь Её, Земной, похоронив.

Вот если б всех евреев истребить,

О прошлом вовсе можно бы забыть.

Ах, мужчины

Ах, мужчины всегда «одиноки».

«Не согретые, бедные души…»

Собирают сочувствия крохи,

Только кто-то развесит уши.

Но напрасно ко мне стучаться.

Мне хватило лишь раз попасться.

Вспоминаю – самой смешно.

Впрочем, мы женаты давно.

Он, возможно, другим напевает,

Что один, и безмерно страдает.

Спит Форте

Спит Форте. Пьяно.

Ночь в окна дышит.

Сверчка сопрано.

Скребутся мыши.

В пустой тарелке

Уснули мухи.

В углах, на стенке,

Застыли слухи.

В тьме тень не видно.

Чисто, спокойно.

Всё так солидно.

Благопристойно.

Томик Софокла.

Чернеют стёкла.

А ночь промокла.

А ночь продрогла.

Окно открою.

Вошла шумами,

Дневными снами,

Болит со мною.

Я опущусь к тебе касаньем Ночи

Я опущусь к тебе касаньем Ночи,

Чтоб Новой Сказки тайны напророчить.

Пусть звёзды тебе шепчут нежно-нежно

О том, что счастье вечно и безбрежно.

Ты сделай вид, мол, веришь безоглядно.

Конечно, всё не так. Ну да и ладно.

Грустить нет смысла, лучше веселись.

Живи светло, пытливо, интересно…

Ведь всё давно понятно и известно

О Странной Сказке под названьем «Жизнь».

Моё сердце взывает

Моё сердце взывает: Побудь со мной! Тяжело.

Не тревожу. Молчу. Ничего не ушло.

Не проникнуть нам в суть.

Ты – лишь праздничный сон,

Колокольчика звон.

Забудь!

Я и этот, сегодняшний день, отживу.

Жизнь меня научила терпеть и прощать.

Строчки слов острой болью опять разорву,

Но не станет он их читать.

Что же, пусть не читает.

Столько лет не ведёт он стихам моим счёт,

И смеётся, что нынче стихи никому не нужны.

Только пусть долетит самолёт

Из далёкой родной страны.

И тогда, может быть, и к тебе отпущу я слова,

Что была не права,

Что наскучил застой,

Что Душа за тобой!

Поиграй в мои игрушки

Поиграй в мои игрушки.

Пусть всё глупо и смешно.

Трудно спрятать хвост и ушки.

Отчего ж мне всё равно?

Тёплым маленьким пушонком

Я хочу к тебе прильнуть,

Милой Женщиной, ребёнком,

Позабыв про долгий путь,

Неразумною девчонкой,

Что влюбилась без ума.

И лечу по грани тонкой,

Над собой смеясь сама.

Ты подарил мне

Ты подарил мне сотни дивных фраз!

Ты возвратил мне краски ощущений!

Из множества нечаянных мгновений

Мозаика сложилась промеж нас!

Ярчайшей смальты дивный хоровод!

Но времени неумолимый ход.

Уже везде щербинки – тут и там.

Навряд ли их восполнить, даже нам.

Пусть что-то лучше посулят года…

Но так (!) уже не будет никогда!

А.Е. Так в этом и различие

Так в этом и различие,

Меж планом и мечтой,

И разное обличие,

И смысл совсем иной.

Мечтания, сны, грёзы -

Им воплощенья нет,

Они Души занозы,

Её нетленный свет.

В них возраст – не граница,

В них расстоянья – вздор,

Сама Душа, как птица,

В них рвётся на простор.

А планы – жизнь для тела,