Сны о республике

— Уж как умею.

Кэф под названием "Пять нот" располагался прямо напротив здания Столичной Оперы. Раньше этот театр считался самым престижным на Корусанте, сейчас он уступил первое место Галактической Опере, куда любил ходить канцлер Палпатин, а следом за ним и все уважающие себя подхалимы. Интерьер заведения владелец оформил в театральном стиле: небольшая сцена, зал со столиками, чуть приподнятые отгороженные ложи в стенах. Одну из них мы и заняли. Сделав заказ, девицы тут же бросили меня, пообещав вернуться "через пару минут". Разумеется, отсутствовали они куда дольше, да я и не ожидал другого, привык уже. Оказалось, что ходили они не зря. Панторанка, наверное, не без помощи Осоки, сняла с волос украшения, распустила шиньоны и сплела вместо них две толстые косы, которые подколола навстречу друг другу в виде гирлянды. Ух, а волосы у неё на самом деле очень длинные, длиннее, чем у Падме. В зале играла тихая ненавязчивая музыка – то электронная, то записи настоящих оркестровых инструментов, она совершенно не мешала разговаривать. Мы и разговаривали, причём я пребывал в состоянии лёгкой растерянности. Рийо Чучи как будто убрала вместе с побрякушками в сумочку и своё сенаторство. Деловая? Да ни фига подобного! Нормальная общительная девушка. Может быть, понормальнее моих сокурсниц, которые через одну мнили о себе что-то галактическое, потому что предки у них состоятельные, а через одну считали себя неотразимыми. Она и Осока как будто сговорились и почти совсем не упоминали о своей работе, а вот меня по насчёт университета расспрашивали активно, особенно панторанка. Ну, да, Осока-то была в курсе моих дел, как и я в курсе её храмовых заморочек.

Приятную беседу некстати прервал сигнал комлинка. Осока торопливо достала мини-проектор. Фигурка её собеседницы показалась мне знакомой, а уж когда прозвучало имя, я сразу вспомнил, кто это.

— Да, Баррисс? — сказала Осока. — Что-то случилось?

— Ох, да, случилось, — горестно вздохнула мириаланка. — У тебя ведь есть знакомый специалист по рехенам? Я, кажется, библиотечный процессор угробила.

— Главный??

— Нет, в секции. Сначала его уронила…

— Неужели на пол? — тихо сказал я, адресуясь к Рийо. — Если раскололся, склеивать не буду, пусть даже не просят.

Огромные золотые глаза панторанки сделались ещё больше.

— Разве кристаллопроцессор можно склеить? — не поняла юмора она. Баррисс, между тем, продолжала рассказ:

— Попыталась поднять – не заводится. Пришла падаван Ситра… ой, извини, да, уже не падаван, решили платы потрогать, вдруг чего отошло, а он возьми и задымись.

— Ситра – это твилека, фиолетовая такая? — поинтересовался я.

— Ага, — кивнула Осока.

— О, звёзды! А больше там никого поблизости не было? Она в компьютерах понимает, как… сит в благотворительности.

— Поможешь? — тогрута просительно посмотрела на меня.

— Ладно уж. Скажи, пусть ничего не трогают, приеду – посмотрим.

Осока повторила мою фразу Баррисс, которая меня, естественно, видеть и слышать не могла, микрофон у комлинка направленный, как и камера.

— Поторопитесь, пожалуйста, — попросила она. — Если узнает Джокаста или Старший Инженер, нам конец.

— Летим, летим, — Осока прервала связь, посмотрела на Рийо: — Ну, что, мы слетаем в Храм, а потом заедем за тобой и – к Падме ужинать.

— А она меня приглашала? — удивилась та.

— Конечно! Я разве не сказала? Забыла, значит.

— Вообще-то, время у меня есть, — задумчиво произнесла Рийо. — Вот что, полечу я с вами.

— Правильно! — одобрил я. — В случае опасности отвлечёшь Джокасту умным разговором.

В 'нижнем' ангаре Храма, расположенном не в одной из башен, а, так сказать, на чердаке зиккурата, дежурил падаван, мальчишка лет тринадцати, должно быть, недавно из юнлингов. При виде Рийо и меня он приосанился, напустил на себя солидный вид и поинтересовался:

— Чем могу быть полезен?

— Надо говорить "добрый день, госпожа Сенатор", — проворчала Осока, выбираясь с заднего сиденья.

— Откуда же я знаю, кто тут Сенатор? — пожал плечами пацан. — Спидер не представительский.

— Не стыдно, падаван Дюм? Вы ведь заучивали и лица, и имена, и кто с какой планеты. Для тренировки зрительной памяти. Уж я знаю, сама когда-то учила.

— Ну-у… Сенат мы ещё юнлингами проходили. Нам тогда столько давали, всё помнить – голова треснет.

— Никогда не знаешь, что может пригодиться, — развела руками Осока. — Тебе, видишь, понадобилось, а ты и не помнишь.

Парень ощутимо надулся:

— А вот нечего важничать! — обиженно сказал он. — Можно подумать, ты была круглой отличницей. И ничего.

— Что б ты понимал, Калеб… Всё, извини, мы спешим, у нас срочное дело.

— У тебя всегда срочное, даже когда учителю за пивом летишь, — под нос, но достаточно разборчиво буркнул нам вслед Калеб Дюм.

Я скосил глаза на Осоку. Она отмахнулась:

— Слушай его больше. За каким ещё пивом? У нас садовники и тут отличный эль… — она замолчала, сообразив, что сболтнула лишнего.

Длинными переходами верхнего этажа мы добрались до лифтов библиотечного крыла.