Сны Персефоны

Персефона злорадно улыбнулась: её вполне устроила такая позиция. Чётко очерченные губы Ада тоже скривились в ядовитой ухмылке, а потом — и вовсе дрогнули. И Владыка Подземного мира залился смехом, невероятно пугая своих подданных. Вскоре к нему присоединилась и жена, а там и Гермес подключился.

— Ну, надо же! Что удумали! К Аиду, за женой! — поскуливая, хохотал он, вытирая слёзы краем гимантия.

— Кстати, — Аид отсмеялся первый, и слова его раскатом грома прозвучали в воцарившейся тишине, — а чего вообще они решили покорять Персефону? На Олимпе богини перевелись?

При этом — крепко сжал ладошку жены, лежавшую на поручне его трона: не отдам! моя!

Персефона благодарно ответила на пожатие и превратилась в слух.

— Они, Тесей и Пирифой, оба недавно овдовели и решили жениться вновь. Причём на женщинах, которые своей красотой могли бы соперничать с самой Афродитой. Сначала друзья похитили Елену, которую в Серединном мире не зря прозвали Прекрасной. Говорят, что её красота затмевает звёзды. Похитители бросили жребий, и жениться на красотке выпало Тесею. Но ещё раньше он поклялся, что поможет другу отыскать подходящую жену.

— Какая трогательная история мужской солидарности, — съехидничала Персефона. — Мнением будущих жён насчёт предстоящего замужества они как-то не очень интересуются…

Аид сощурился и вкрадчиво спросил:

— А разве похитителей когда-то интересовало мнение похищаемых? — Ладонь Персефоны вздрогнула под его — чуть шершавой и сильной, властно удерживающей сейчас её пальцы. — Когда знаешь мнение, пропадает азарт охоты.

Сейчас на неё смотрел голодный тёмный хищник, и Персефона невольно сглотнула: такого лучше не дразнить. Но она гордо вскинула подбородок, показывая, что не боится и принимает вызов. Чёрные глаза опасно сверкнули.

— Продолжай, — небрежно бросил Аид Гермесу, не сводя глаз с жены, поднёс её руку к губам и… нежно укусил. Персефона поёжилась — и от пристального хищного взгляда, и от нахлынувших ощущений, горячей волной спустившихся вниз живота. Она вся подобралась и сжала ноги. Ей совсем не нравилась плотоядная ухмылочка Аида. Она с трудом понимала, что говорит Гермес: