Сны принцессы Лилиан

Самое мерзкое было то, что он все-все помнил. До вздоха, до взгляда, до шепота. До собственных бессвязных обещаний: поженимся, будем править Великой Сталлой, не расстанемся до самой смерти, хочешь, я подарю тебе... Ее приглушенный раскатистый смех. Ее медовые глаза, поблескивающие в темноте. Ее руки, ее губы, ее волосы... Ее грудь, как бездонная перина... Ее...

Эжан провел рукой по волосам: между пальцев застряла травинка. На полу - измятая одежда, белая рубаха вся в черных и зеленых пятнах. Когда сюда войдут слуги, они сразу же все поймут. Придется самому. И убрать, и сжечь, и помыться хотя бы в том же пруду, до смерти напугав рыбок. Несколько утомительных, но необходимых дел - прежде, чем... Он еще не решил, как именно. Впрочем, не все ли равно?

Что-то неприятно резало основание шеи, поневоле наводя на мысль... нет, не так, это недостойно наследника престола! - ... перекрутился за спину магический амулет на серебряной цепочке. Принц вернул его назад, на голую грудь, за последние пару месяцев густо поросшую курчавыми черными волосками...

"Пушистый", - со смехом шептала Аннелис.

Не забудется, ни за что не забудется!

... и пару секунд подержал на весу. Красная капля колебалась маленьким маятником - пока Эжан резким движением не порвал цепочку. Под затылком засаднило, но стало немного полегче. Кулон упал в груду грязного белья, которое так или иначе пойдет в огонь.

Учителю было известно обо всем. И не вмешался, не помог: разве можно считать помощью то лицемерное: "Ты взрослый и разберешься сам... ты способен отличить единственное и настоящее от подложной подделки", расплывчатое предупреждение? Он знал и то, что его ученик - никакой не взрослый, ни на что не способен!.. просто глупый и никчемный мальчишка. Но ничего не объяснил, усыпил и бросил одного. Предал. Позволил предать ЕЕ.

Принцессу Лилиан.

Эжан снова попробовал восстановить в памяти ее лицо. И в который раз за нынешнее утро вспоминалась лишь смазанная картинка пером: какая-то девушка под облетающим деревом...

* * *

Что-то негромко, но отчетливо задребезжало. Эжан огляделся по сторонам и сообразил, что дребезжит подсвечник, мелко приплясывая на мраморной поверхности столика. В такт этому звуку поскрипывали петли оконных ставен. Словно от легкого ветерка, покачивались кисти по углам балдахина над кроватью принца; сама кровать, правда, стояла незыблемой тяжеленной твердыней.

Через минуту все утихло. Эжан сковырнул пальцем восковую каплю, застывшую у подножия подсвечника. Мысли о смерти ненадолго спрятались, будто испуганная улитка. Что это было?

И тут ворвалась мама.

Принц удивленно вскинул голову: никогда раньше королева не позволяла себе без стука переступить порог его спальни. Хотя, он точно знал, не расставалась с ключами ни от самой двери, ни от потайного окошка в ней просыпаясь ночами от его скрипа, Эжан честно притворялся безмятежно спящим; конечно, он все понимал.

Сейчас - не понимал ничего.

- Ты не одет, - бросила мать. Сухое, уничижительное обвинение.

При том, что сама она - уж теперь-то он обратил внимание - была одета настолько небрежно, что это сбивало с толку, вселяло неуверенность и страх. Под вечерним, глубоко декольтированным платьем голубой парчи явно не было корсета, шнуровка под грудью перекосилась, а прямо посреди юбки торчало на видном месте рыжее пятно. Волосы Каталии Луннорукой, стянутые в бесформеный узел, выбивались из сетки; на лице - ни крупинки пудры. Коричневатые тени на скулах. Выпуклые, словно налитые водой, мешки под глазами.

- Я сейчас, - виновато пробормотал Эжан. Покосился на грязную рубаху. Королева перехватила его взгляд, невесело усмехнулась и коротко звякнула в колокольчик на спинке кровати, в пасти драконьей головы.

- Одежду принцу, - приказала возникшей в дверях прислужнице. Дорожную одежду без цветов королевского дома. И собрать все необходимое в путь. И седлать коня. Живо!

Прислужница - тоже изумленная, хлоп-хлоп ресницами - кивнула и скрылась.

- Ваше Величество, - начал Эжан, - матушка...

Она ходила взад-вперед по спальне, задевая за углы мебели мятым шлейфом платья. Все быстрее и быстрее, словно в ней накрутили до упора какую-то пружину, не позволяющую остановиться.

- Отправишься тотчас же, - заговорила королева. - Самым быстрым аллюром, нигде не останавливаясь; впрочем, не переусердствуй, щади коня. К полудню, когда я объявлю им о своем решении, ты должен быть уже у аталоррской границы. Потому выбирай кратчайший путь, но, ради Бога, не через горы, - она сглотнула и перевела дыхание. - Конечно, в Ильмии было бы безопаснее, но если все это застанет тебя в море... нет, ты бежишь в Аталорр. Как только...

Он сам не заметил, как - впервые в жизни - перебил ее:

- Я бегу?!..

Каталия Луннорукая бросила через плечо один из тех взглядов, которые с детства пришпиливали сына к месту и лишали дара речи:

- Да, ты бежишь. Странно, но они, кажется, не учли такую возможность. Чересчур самоуверенны, чтобы думать! - она хрипло рассмеялась. - Но их власть неоспорима лишь в пределах Великой Сталлы...

И тише:

- ... я надеюсь.