Сны роботов

Дело в том, что я законченный акрофоб, испытывающий беспредельный ужас перед высотой, и совершенно убежден, что никогда по собственной воле не ступлю на борт космического корабля. А если каким-то образом меня вынудят сделать это, не в меньшей степени уверен, что ни за что не осмелюсь покинуть корабль и выйти в открытый космос. И несмотря на все это, я сумел отодвинуть в сторону страх и представить себе, что прогулка по космосу способна вызвать восторг. Мои космические путешественники борются за право выхода в космос, чтобы насладиться полетом среди звездного безмолвия. Когда прогулки по космосу стали явью, они действительно вызывали восторженные ощущения.

В рассказе «Чувство силы», опубликованном в 1957 году, я ввел в обращение карманные вычислительные устройства — это произошло примерно за десять лет до того, как они действительно появились. Более того, я высказал предположение, что такие калькуляторы могут в значительной мере снизить способность людей к традиционным арифметическим вычислениям, и в наши дни преподавателей действительно весьма беспокоит эта проблема.

В качестве последнего примера упомяну рассказ «Салли», опубликованный в 1953 году, где я описал компьютеризированные машины, которые достигли такой степени совершенства, что практически жили сами по себе. И в последние несколько лет у нас и в самом деле появились компьютеризированные автомобили, способные разговаривать с водителями, хотя, надо признать, их возможности по-прежнему достаточно скромны.

Однако при том, что научная фантастика предоставляет возможность получить удовлетворение от точности предсказаний, происходят и вещи прямо противоположные. Ни один другой жанр литературы не дает столько поводов для смущения, сколько дает их научная фантастика.

В конце концов, если мы даем точные предсказания, мы с таким же успехом можем и ошибаться, причем зачастую весьма нелепо.

Особенно острое ощущение неловкости испытываешь при переиздании рассказов в сборниках, подобных этому. Когда автор начинает писать в достаточно молодом возрасте, а потом проживает долгую жизнь (как это происходит сейчас со мной), в собрания его сочинений непременно входят произведения, созданные тридцать и даже сорок лет тому назад — вот тогда-то и проявляется великое множество свидетельств помутнения магического кристалла.

Со мной это происходит не так часто, как могло бы, поскольку у меня есть несколько преимуществ. Во-первых, я человек достаточно осведомленный в науке и потому не допускаю ошибок в том, что касается ее основ. Во-вторых, я весьма осторожен в своих предсказаниях и никогда не позволяю себе нарушать научные принципы.

Тем не менее наука постоянно движется вперед, и иногда ее развитие за очень короткий срок приносит самые неожиданные результаты, что делает писателя (в том числе и меня) совершенно беспомощным перед лицом недостоверных «фактов». Мне довелось испытать это в полной мере в связи с циклом повестей, написанных для подростков в 1952—1958 годах.

Этот цикл был посвящен приключениям героев на различных планетах Солнечной системы, и в каждом случае я давал описание планеты в строгом соответствии с тем, что мы знали о ней на тот момент.

К сожалению, развитие микроволновой астрономии в те годы еще только начиналось, а первые запуски ракет состоялись чуть позже. В результате наши знания о Солнечной системе заметно расширились, и мы получили новые и весьма неожиданные сведения о каждой из планет.

Например, описывая Меркурий в повести «Лаки Старр и большое Солнце Меркурия», я исходил из утверждения астрономов того времени, что планета обращена к Солнцу всегда лишь одной стороной, и это играло важную роль в сюжете. Однако позднее выяснилось, и теперь мы знаем это совершенно точно, что Меркурий медленно вращается, а следовательно, вся его поверхность в то или иное время освещается Солнцем. «Темной стороны» на нем не существует.

В повести «Лаки Старр и океаны Венеры» на Венере имеется огромный океан — тогда его наличие считалось по крайней мере возможным. И это тоже имело решающее значение для сюжета. Теперь нам известно, что температура поверхности Венеры намного превышает температуру кипения воды, а следовательно, присутствие на ней океана — и даже крохотной капли воды — совершенно исключено.

Что касается описания Марса, данного мною в «Дэвид Старр, космический рейнджер», то оно оказалось верным во многих отношениях. Однако я не сумел извлечь пользу из огромных потухших марсианских вулканов, которые были обнаружены лет через пятнадцать после выхода книги в свет. Более того, я упомянул о несуществующих, как выяснилось позднее, высохших каналах и ввел в сюжет разумных марсиан — выживших представителей давно погибшей цивилизации — что весьма маловероятно.