Сны сирен

Я лежал на траве и смотрел в небо. На чужие звезды. И думал о том, что все здесь напоминает сказку из детства. А еще я прекрасно сознавал, что все сказки обман. Разводка. Как наперстки, «кукла»… и как золотая рыбка, которую придумал Пушкин. А потому толком в золотую рыбку никто никогда не верил. Все знали, что Пушкин мастак сказки писать, и всерьез его история никем не воспринималась. Однако есть в детстве странный период, когда веришь во все. И в золотую рыбку тоже. Уж не знаю, во сколько лет начинается этот период. Наверное, у каждого по-разному. Но у всех перед тем, как ты пойдешь в школу. И особенно ты веришь в этих самых рыбок, если дед зовет по утрам на рыбалку, будит ни свет ни заря, грубовато потрепав по кудрявым волосам своей огромной, как тогда казалось, рукой. И вот ты нехотя натягиваешь заношенные старшей сестрой спортивные болоньевые штаны и, даже не плеснув в лицо водой, потирая заспанные глаза, спотыкаясь, плетешься за дедом. Выходишь из домика, спускаешься вниз по деревянной лестнице, по тропинке пересекаешь сад – и вот вы уже на пруду. Ты садишься на корточки и дышишь на ладошки, а дед насаживает червя сначала на крючок своей удочки, а потом и твоей.

– На вот, следи, – говорит дед и дает мне тоненькое бамбуковое удилище.

Пластмассовый розовый поплавок пристраивается у хилого ростка камыша и, совсем как я, замирает в полудреме.

Восьмидесятые. Дача. Сад. Маленький двухэтажный домик – хранилище старой мебели, лопат, мотыг, удочек, рассады. Вокруг участка заросли малины и черной смородины. Мы с сестрой могли часами пастись в малиннике, выбирая самые сладкие и спелые ягоды. Нас нередко ругали за то, что мы ели их немытыми, да и животы у нас, случалось, потом болели. Но все равно большего кайфа, чем рыскать по кустам, полным всякой мелкой живности, и, как охотник, выискивать огромные рубиновые ягоды, тогда невозможно было себе представить. В малиннике жили маленькие неприметные мыши и огромные яркие пауки. Мыши при моем появлении с тихим писком исчезали в норках размером не больше, чем след на земле от моей детской удочки, а пауки угрожающе поднимали передние лапки и смотрели на меня своими многочисленными умными глазами. Пауки плели сказочно красивую паутину. Наткнувшись на такой шедевр, я мог застрять подле минут на двадцать, разглядывая причудливый узор и блестящие капли росы, по ошибке попавшиеся в ловушку. Когда я смотрел на паутину, мое маленькое сердце наполнялось ощущением нереальности всего происходящего. Я даже зажмуривался от этого…

Волшебное было время. Наш огромный сад вообще являлся самым загадочным, самым мифическим местом в моей жизни. За каждым поворотом извилистой тропинки меня поджидали удивительные находки. Надо было только научиться понимать этот мир, и мир открывался перед тобой. Лежа в траве и грызя зеленое яблоко, я мог наблюдать за двумя ужами, греющимися на солнце. Или следить за полетом огромной пестрой бабочки, двигаясь за ней маленькими перебежками – так, чтобы не отставать от нее, но и не спугнуть. Я залезал на дерево и, притаившись на раздвоенной ветке, разглядывал семейку воробьев, устроивших себе гнездо в трещине стены нашего дачного домика. Каждый миг был наполнен особым смыслом. Мне казалось, что я понимал бабочек, птиц, змей и жуков. Их мир был настолько ясным и простым, а главное, настолько и неоспоримо сказочным, что существование в дачном пруду золотых рыбок вообще не вызывало у меня никакого сомнения. Да. Заявляю со всей ответственностью: в нашем пруду водились золотые рыбки. И я, сидя на корточках на мостках, построенных специально для купания и рыбалки, терпеливо ждал, когда одна из них попробует на вкус мой маленький рыболовный крючок с наживкой.