Сны Сципиона

Зачастую я сам расспрашивал ветеранов про их здешнюю жизнь. У каждого из них была своя история, почти у всех трагическая: они годами не видели дома, их родителей хоронили в далекой Италии без них, их жены жили с другими или умирали в безденежье, дети росли, не зная отцов. Все истории были похожи, но у каждого на сердце лежала своя беда. Вот история, что запомнилась мне особенно. Один из парней, что дослужился потом у меня до центуриона, уходя в армию, обручился с юной девицей. Ей было четырнадцать, и отец невесты решил, что она еще мала выходить замуж. Свадьбу решили сыграть через год, когда жених вернется домой с победой. Но жених не вернулся, а отправился служить на Сицилию. И вот все эти годы невеста его ждет. Иногда в случае оказии они пишут друг другу письма, иногда ему удается отослать ей немного денег из жалованья. Ей уже двадцать пять, время идет. А он даже не может выпросить у командира отпуск, чтобы съездить домой и жениться. И пускай Ганнибал давно уже не устраивает серьезных набегов, сидит в Бруттии вместе с остатками своего войска, несчастный жених все еще не может хоть на пару дней заглянуть домой.

— А почему бы тебе не позвать ее сюда и жениться? — спросил я.

Парень отрицательно покачал головой:

— Дороги слишком опасны, к тому же они бедны, чтобы тратиться на такую поездку.

— Они могут примкнуть к большому обозу. Хочешь, я сам напишу отцу твоей девушки?

— Нет, нет, ей нечего здесь делать, — еще более энергично стал упираться незадачливый жених.

После битвы при Заме, после победы и после того, как я устроил раздачи своим воинам, этот парень так и не поехал домой, а спустил в кабаках все до последнего асса.

Я не знаю, что сталось с его невестой — умерла ли она в безбрачии или вышла замуж за какого-нибудь отпущенника, но жениха своего она так и не дождалась.

* * *

Следующие месяцы прошли в хлопотах: я велел вытащить на берег новые корабли, на которых мы прибыли на Сицилию, — наскоро построенные из сырого леса, они нуждались в основательной просушке. Старые корабли, которые удалось найти на острове, ремонтировали и готовили к походу: мне предстояло переправить в Африку не только армию, но и запасы пищи и фуража на много дней вперед.

У меня не было припасов для большой армии, как и не было денег, чтобы их закупить. Так что недостачу пришлось восполнять сицилийцам. Я расквартировал по городам своих солдат, чтобы кормиться за счет местного населения и не тратить привезенного с собой зерна, оно должно было пригодиться мне в экспедиции. Каждый день и даже каждый час занятий моих солдат был расписан — как когда-то в Новом Карфагене, я чередовал тренировки с трудами по подготовке похода и отдыхом.

Квестором ко мне назначен был Марк Порций Катон, и с Сицилии началась наша с ним непримиримая вражда.

Здесь, на острове изобилия, на какое-то время охватила меня странная расслабленность — мне нравилось, проведя первую половину дня в трудах, затевать с друзьями состязания в палестре или устраивать вечерами симпозиумы на греческий манер — вести споры за чашей вина. В день, когда моим солдатам полагался отдых, я сам вместе с Лелием отправлялся в театр.

Каждый раз Катон корчил неодобрительную мину, видя меня дома в греческой одежде и открытых (кстати, очень удобных) греческих сандалиях. Отправляясь в город, я порой выходил все в той же домашней одежде, не брал с собой ликторов, и за мной следовали сыновья Тита Кария — быстрые ловкие парни, ставшие моими телохранителями. Каждый из них мог меня защитить в случае нападения куда лучше, нежели стадо надутых ликторов. Готовя экспедицию, я решил не тратить время на устройство ненужных процессий, которые только привлекут внимание и отнимут драгоценное время.

Греческие книги на моем столе казались Катону почти что святотатством. Но более всего поражен он был, когда, зайдя в гимнасий в моем доме, обнаружил меня, Гая Лелия и Племи-ния упражнявшимися в борьбе. И хотя мы были в набедренных повязках, а не полностью обнажены, как обычно поступают греки в своих гимнасиях, наши занятия атлетическими упражнениями произвели на него просто убийственное впечатление. Несколько мгновений Катон стоял недвижно, выпучив глаза, а когда Лелий подошел к нему и протянул кувшин с маслом, предлагая натереться и присоединиться к нам, он удалился с проклятиями, так и не сказав, по какому делу явился.

Та зима на Сицилии была одна из самых счастливых в моей жизни. Я предвкушал грядущие победы, строил планы. И хотя Судьба не обманула меня и всё сбылось, в воспоминаниях я почему-то чаще обращаюсь к тем зимним вечерам на Сицилии, когда, расположившись за столом, мы с Гаем Лелием и Луцием вели беседы о грядущем, попивая вино.

Моя главная победа, мой триумф и моя слава были еще впереди.

Глава 3 ЛОКРЫ

Утром я чувствовал себя почти сносно, выпил настойку и даже съел немного хлеба и сыра.

Я сидел в таблинии, раздумывая, с чего начать записи этого дня, как занавеска дернулась, и в щель просунулась голова Диодокла.

— Похоже, к нам кто-то едет, доминус, — пробормотал он извинительно.